U ghlaza - Alana Inosh

Оставив Джессику неудовлетворённой, я оттащила маркизу от Ханны, вдавила её в постель и проделала с ней то, что она секунду назад делала сама. Всё произошло так молниеносно, что вампирша и пикнуть не успела – только ахнуть, когда я в неё вошла.

– Ну, как вам нравится жёсткий секс, госпожа? – ухмыльнулась я с издёвкой. – Жалеете, что со мной связались?

Она рычала и стонала, скалила клыки, но подчинялась. Это было ей в новинку и – неожиданно понравилось. А я перевернула маркизу на живот, выдернула из своих брюк ремень и с упоением отхлестала её по изнеженным ягодицам.

– Небольшой бэдээсэмчик, – прорычала я. – Чтобы мадам знала, что обижать девушек нехорошо!

– Аааа, чёёёёрт, – застонала она. – Дрянной парниша, мне же больно!

– Ханне тоже было больно, – нравоучительно сказала я.

– Ладно, ладно! – сдалась она. – Ханна, лапушка, прости. Видимо, мы с тобой друг другу просто не подходим. – И захныкала, подкатываясь к блондинке: – Джес, сладкая, пожалей свою госпожу, ей набили попку…

Джессика приняла её с распростёртыми объятиями, обласкала, обцеловала, и они принялись возиться друг с другом снова. Мне же нужно было поскорее успокоить Ханну, которой, похоже, вообще всё это разонравилось. Преодолев лёгкое сопротивление, я осушила поцелуями её слёзы и прижала к себе.

– Просто полежим, если хочешь, – предложила я.

Лежать, прильнув друг к другу, она не отказалась. Похоже, она доверяла мне, и это было приятно и трогательно – достаточная причина, чтобы не дать девушку в обиду. Я снова понемногу начала её ласкать – осторожно, нежно, пядь за пядью восстанавливая разрушенное маркизой. Она не особо отвечала, но и не отталкивала – и то ладно.

– Ну, малыш, я не сделаю тебе больно, – прошептала я, целуя её.

Ханна понемногу оттаивала и начала робко поглаживать меня. Ей нравилось, что и как я с ней делаю, а Джессике нравилось кувыркаться с маркизой. Увлекшись поцелуями, я упустила момент, когда вампирша всё-таки цапнула блондинку. Её пальцы ублажали Джессику, а пасть сосала кровь из её шеи. А глаза Ханны были закрыты, на губах играла долгожданная улыбка, и она не видела, что её подругу кусают – и слава Богу, иначе она, наверно, закричала бы.

Есть один момент, когда вампир становится в какой-то степени уязвим, и это – укус. Увлекшись процессом высасывания крови, он на краткое время забывается, ничего не видя вокруг себя, и вот тут-то его и можно брать тёпленьким – умеючи, конечно. Джессика, укушенная в момент оргазма, не сразу поняла, что произошло, а когда поняла, было уже поздно. Маркиза присосалась к ней, как клещ, и её невозможно было оторвать, а если и возможно, то только с мясом, наверно. В глазах блондинки всплеснулся страх, боль и паника, но я, сволочь такая, не спешила ей на помощь – ждала, когда вампирша поглубже уйдёт в нирвану.

«Потерпи, малыш, потерпи чуточку», – мысленно просила я Джессику. Глаза девушки уже начала затягивать смертельная пелена забытья, и я решила, что ждать больше нельзя. Маркиза, кажется, уже «улетела», и я впилась зубами в её шею. Ханна продолжала улыбаться: её ублажал мой психический фантом. Вампирша не почувствовала моего укуса – она сейчас временно ничего не чувствовала, и я вгрызалась в плоть всё глубже, добираясь до сонной артерии. Мощными глотками всасывая её кровь, я забирала себе её силу.

Оторвавшись от Джессики, маркиза захрипела, но дело было сделано.

– Твоя сила принадлежит мне, – сказала я, завершая ритуал.

Жутковатый всасывающий звук прошелестел в пространстве, а в моих пальцах пульсировал невидимый шар. Маркиза с потухшим взглядом закатившихся глаз упала на постель.

– Всё кончено, мадам, – проговорила я, утирая окровавленный рот.

Она лежала безжизненно, с пустыми, угасшими глазами. Если кормить её через зонд, за пару лет она, может быть, немного окрепнет, но до конца восстановиться уже не сможет. Мне даже на какой-то миг стало жаль её, но при мысли о том, сколько крови она выпила и сколько людей убила, жалость показалась неуместной.

Ханна тем временем открыла глаза и всё увидела: свою подругу, лежавшую без чувств со следами укуса на шее, маркизу в точно таком же состоянии и меня, сидевшую над ними с окровавленным ртом и подбородком. Отпрянув к краю кровати, девушка вскрикнула.

– Нет, малыш, не бойся! – успокоила я её. – Я не кусала Джессику, это сделала маркиза. Но с ней теперь покончено, видишь? Больше она никого не укусит.

– Господи, – пролепетала Ханна. – Что с Джес? Она… умерла?