Слепые души - Алана Инош

У меня в горле встал ком.

– Аля, ну кто тебя просил!..

– Настенька, просто мне не всё равно… Ну, давай, живенько. Марафет наводить не обязательно, это не романтическое свидание.

Глотая вскипающие в горле слёзы, я поплелась в комнату за джинсами, забыв о том, что там Ника. Увидев её, я растерянно остановилась. «Поняла или нет?» – гадала я. «Стыдно», «неловко» – не совсем подходящие слова, чтобы описать моё состояние. Да ещё боль, из-за которой невозможно было нагнуться!

– Ника, извини, – пробормотала я. – Мне сейчас придётся уйти… Кое-кто чересчур заботливый хочет отвезти меня к врачу.

Из прихожей раздался голос Альбины:

– Я всё слышу, заинька!

Не глядя Нике в глаза, я стала натягивать джинсы. Это простое действие давалось мне с такой болью, что я не могла сдержать стон. Мысль о том, что предстоит ещё обуваться, заранее приводила меня в ужас.

Наконец мучительная процедура одевания закончилась, и я вышла в прихожую, где ждала Альбина. Ника вышла следом за мной, ничего не говоря, ни о чём не спрашивая. О чём она думала, мне и представить было страшно.

– Аля, познакомься, это Ника, – пробормотала я. – Моя подруга ещё со школьных лет. Ника, это… Альбина Несторовна.

– Ну, зачем так официально, – усмехнулась Альбина. – Можно просто Альбина.

– Здравствуйте, – пробормотала Ника.

Не ожидая ни от кого помощи, я нагнулась за ботинками. Сцепив зубы, я подтащила их к себе, всунула в них ноги и, прислонившись к дверце шкафа, поочерёдно приподняла каждую ногу и застегнула ботинки. Я не издала ни стона, но Альбина спросила с участием:

– Больно, солнышко?

– Ничего, – прокряхтела я.

Ника молча оделась. У неё был странный взгляд, какой-то незнакомый, стеклянный. Я открыла дверь, и мы вышли на площадку: сначала я, потом Альбина, а последней – Ника.

– Ника, ты иди вперёд, а то мы будем медленно спускаться, – сказала я, запирая двери на ключ.

Спуск по лестнице был сущим адом. Ласково и сочувственно обнимая меня за талию, Альбина проговорила:

– Бедный мой малыш… Ничего, сейчас приедем к доктору – и сразу станет лучше.

– Я в этом что-то не очень уверена, – простонала я.

– Вот увидишь, – убеждённо кивнула Альбина. – Я знаю, что говорю.

Мы вышли на крыльцо. Опередившая нас Ника ещё не ушла, но уже направлялась на тропинку, ведущую от крыльца к дороге. Дождавшись, когда мы с Альбиной спустимся с крыльца, она сказала мне:

– Ладно, я пойду… Пока.

И она пошла по тропинке в пожухлой траве, усыпанной опавшими листьями. Я провожала взглядом её одинокую фигуру в серой куртке, и на душе у меня становилось ещё тоскливее. А Рюрик тем временем уже вышел и открыл заднюю дверцу машины:

– Садитесь, Альбина Несторовна.

Не знаю, куда мы ехали: я не следила за дорогой. Всё моё нутро болезненно содрогалось и переворачивалось, мне было тошно и тоскливо. В пояснице как будто застряли острые осколки стекла; сидеть было возможно только с неестественно прямой спиной, любое сгибание позвоночника вызывало боль, а если колесо машины попадало на кочку или в выбоину, осколки жестоко впивались ещё глубже. Пару раз у меня всё-таки вырвался стон.

– Рюрик, постарайся как-нибудь выбирать дорогу поровнее, – сказала Альбина.

– Я что, виноват, что у нас дороги такие? – проворчал он в ответ. – Тут кругом колдобины, что я могу сделать?

– Объезжай их как-нибудь, – сказала Альбина раздражённо. – Ты не видишь – ей больно?

И в этот момент как раз колесо опять попало в одно из многочисленных «украшений» наших городских улиц. Машина качнулась вроде бы мягко, но это движение отозвалось во мне такой резкой болью, что я вскрикнула.

– Рюрик, ты это нарочно? – рассердилась Альбина.

– Да, Альбина Несторовна, конечно, – хмыкнул Рюрик. – Специально.

– Как ты разговариваешь? – сказала Альбина негромко и строго.

Помолчав секунды две, Рюрик нехотя ответил «по уставу»:

– Извините, Альбина Несторовна… Постараюсь вести аккуратнее.

– И вовсе не обязательно гнать во весь опор, – добавила Альбина, смягчаясь.

Не могу сказать, что после этого поездка стала для меня заметно безболезненнее, но я старалась сдерживать стон, чтобы не навлекать на Рюрика гнев Альбины. Я пыталась переключить свои мысли с неприятных переживаний (поясница, взгляд Ники и её одинокая фигура на тропинке) на далёкие, не относящиеся к этому предметы. В частности, я думала о Рюрике, о его ненормированном рабочем дне, гадала, сколько он получает за свою работу, есть ли у него семья и свободное время.