Unknown - 96cd606079b246bf94a2f1c2d86447e4

Конь с жалобным ржанием отшатнулся от удара, но и это не помогло. Отправившись дальше по следам копыт, Ждана надеялась, что конь отстанет сам, но Дым продолжал идти за ней. Ждана уже подумывала о том, чтобы снять с него нить, но вовремя остановилась: что если от этого он снова взбесится? Вздохнув, она решила смириться с топотом копыт за своей спиной.

А вскоре этот топот послышался и спереди: в мутных косых лучах на мгновение проглянувшего солнца из-за старых елей показалась Заяц. Она ехала верхом без седла, цепко обхватив ногами бока выпряженной из колымаги лошади, и Ждана еле сдержала крик радости. Сколько ни били эту дерзкую девчонку, а она была живёхонька — только бледность и запёкшиеся следы крови в уголках рта напоминали о том, что ей здорово досталось.

— О, на ловца и зверь бежит! — воскликнула она, завидев Ждану. — А где эта… как её… Северга? Ты что, сама с ней управилась? Ну, ты, государыня моя, не промах!

Выслушав рассказ Жданы и её жалобу на привязанного к ней в буквальном смысле коня, она усмехнулась:

— Госпожа, ну ты даёшь! Бежишь от коня, когда на нём ехать можно… Давай-ка, садись, я тебе пособлю — подержу стремя.

Ждана начала отказываться: ей было боязно садиться на жуткого коня Северги, пусть и укрощённого нитью, но Заяц ничего не желала слышать. Спрыгнув на землю, она помогла Ждане вскарабкаться в седло, потом вновь вскочила на спину своей лошади. Дым покорно позволил сесть на себя и смиренно тронулся, ведомый за поводья.

Покачиваясь в седле, Ждана пребывала в каменном напряжении: ей мерещилось, что конь вот-вот взбесится и сбросит её с себя. Однако Дым вёл себя покладисто.

— Заяц, — наконец решилась княгиня Воронецкая спросить (даже говорить было трудно от ожидания какой-нибудь выходки со стороны Дыма). — А это твоё настоящее имя или так, кличка?

— Цветанкой меня звать, — ответила девушка. — А Зайцем прослыла за быстроту. Бегаю хорошо.

— Да уж, — усмехнулась Ждана. — Я видела, как ты бегаешь. Там, на рынке. Скажи, а почему ты решила нам помогать, провожать нас в Белые горы? Мне показалось, или у тебя на то свои причины?

Солнечный свет, пробиваясь сквозь туман, тусклой бронзой вспыхнул на длинных ресницах девушки. Та немного щурилась, точно он был ей неприятен.

— Не без этого, — коротко бросила она через плечо.

Подробнее о причинах Ждана её расспросить не успела: нитка на шее коня порвалась, зацепившись за ветку. Как и следовало ожидать, вся покладистость Дыма тут же улетучилась, глаза налились красным отсветом ярости, став похожими на дышащие огнём головешки в печи. Вскрик Жданы испуганно запутался между стволами, отражаясь от них многократным эхом, звук которого только подзадорил коня. Взбрыкнув задом и мотнув головой, он вырвал поводья у девушки-оборотня. От первого же прыжка с вывертом Ждана потеряла стремена и вылетела из седла…

Но коснуться земли ей не позволили: она угодила в чьи-то чудотворные, по-звериному сильные объятия, пахнущие хвоей и травами — смородиновым листом и мятой. Тихое «ах!» умерло в её груди: из-под низко надвинутого наголовья в неё впились взглядом знакомые глаза — блестящие, как синий яхонт, и такие же твёрдые и холодные. Нижняя половина лица была завязана выцветшей тряпицей. Ждана ещё не верила в возможность этой встречи, когда почувствовала ногами землю и смогла увидеть перед собой во весь рост высокую, закутанную в плащ фигуру, но когда из-под полы сверкнул знакомый белогорский кинжал, сомнений не осталось.

Конь поднялся на дыбы с кровавым огнём в глазах. Ещё миг — и Ждана получила бы точно такой же удар, каким он поразил знахарку Малину, но кинжал запел в воздухе и вошёл коню в брюхо по самую рукоять. Дым издал леденящий кровь вопль, похожий на человеческий визг, и из его лопнувшего живота вывалились зловонной кучей потроха, охваченные небывало быстрым гниением. Животное с хрипом повалилось на бок, из его горла хлынула бурая жижа… Плоть начала распадаться на глазах, и в считанные мгновения от чёрного красавца-коня осталась смердящая кучка слизисто-гнилостной кашицы вместо мышц и потрохов, а кости рассыпались в пыль. Целыми сохранились только упряжь, подковы да рогатый шлем.

Высокая фигура склонилась над зловонными останками и брезгливо, двумя пальцами подобрала свой кинжал. С него капала мерзкая слизь, которую пришлось обтереть о край плаща. Очистив оружие, владелица убрала его в ножны. Почему владелица, а не владелец? Потому что Ждана узнала Младу даже с завязанным по-разбойничьи лицом. Она ничуть не изменилась с их последней встречи: локон, выбивавшийся на лоб из-под наголовья, по-прежнему чернел и лоснился синевой. Ни единого седого волоска. А глаза — всё так же непобедимо ясны и прохладны, как вода озера Синий Яхонт. Ждане почему-то показалось, что это именно она привела с собой солнце.