Unknown - 96cd606079b246bf94a2f1c2d86447e4

— Ай, — пискнула Дарёна и обмерла, крепко обвив шею Млады руками.

Мягкий, урчащий смешок коснулся её сердца пушисто и согревающе, как кошачий хвост, прогнав страх. Тут же опора снова исчезла: они летели с сосны вниз. За краткие мгновения полёта рука Млады подхватила девушку под колени, и когда сильные ноги горной прыгуньи приземлились на огромные камни, Дарёна даже краешком одежды не коснулась берега. Рывок — и Млада пружинисто соскочила на более ровное место, белозубо улыбаясь.

Когда ноги Дарёны ощутили твердь под собой, она глянула наверх… Старая сосна нависла над ними, шатром раскинув ветки, а край обрыва был так далеко, что под коленями защекотал холодок. Трава, достававшая Дарёне почти до колена, отсюда казалась не длиннее мха. Обычный человек за два прыжка не мог преодолеть такую высоту, не разбившись.

— Это озеро Синий Яхонт[3], — сказала Млада, нагибаясь и зачерпывая пригоршней воду. — Погляди, какая синяя!

Озёрная вода в её ладони и правда лазорево блестела, не прозрачно-бесцветная, а с голубым отливом — того же оттенка, что и глаза Млады. Сама же обладательница этих дивных очей стояла перед Дарёной, выпрямившись во весь свой богатырский рост, но от её внушительной силы не веяло угрозой — наоборот, рядом с ней Дарёне было спокойно и радостно.

— Пойдём, я покажу тебе такую красоту, что ты забудешь свой страх.

Девушка вложила ладонь в протянутую руку Млады. Она хотела сказать, что совсем не боится, но все слова разбежались шустрыми букашками, осталось только желание просто любоваться безмолвным, задумчивым великолепием здешней природы, с наслаждением пить огромными глотками пронзительно-чистый, пропитанный осенью воздух и разбираться в хитросплетениях чувств, которые вызывала у неё её спасительница. Тёплое пожатие её руки заставило сердце девушки нежно содрогнуться в предчувствии чего-то неизбежного.

Карабкаться по камням вдоль кромки воды оказалось для Дарёны весьма непростым делом, чреватым ушибами. Девушка завидовала звериной ловкости своей новой знакомой и изумлялась летучей, кошачьей лёгкости, с которой та перескакивала с одной глыбы на другую. По бокам вдоль кожаных штанов Млады покачивалась бахрома из тоненьких полосок, а нижний край короткой шерстяной безрукавки лишь наполовину нахлёстывался на широкий, ярко вышитый кушак, перетягивавший её тонкий стан. Горной жительнице то и дело приходилось задерживаться и ждать пыхтевшую позади Дарёну, наблюдая за её неуклюжими движениями с тенью снисходительно-ласковой усмешки в уголках глаз.

— А долго ещё идти? — прокряхтела Дарёна, пытаясь вскарабкаться на особо неудобный камень.

Тут же она покачнулась, но успела упереться в камень руками, удержавшись в неловкой позе на всех четырёх, задом кверху.

— Ох, етить… — Окончание ругани Дарёна едва успела поймать зубами.

— Тут близко, — рассмеялась Млада. — Но этак мы и к вечеру туда не доберёмся, да и ты вся в синяках будешь. Непривычны твои ножки к горам. Держись-ка.

Не успела Дарёна ахнуть, как снова очутилась у неё на руках.

— Так-то скорее будет, — проговорила Млада.

Более надёжных объятий, чем эти, Дарёна в своей восемнадцатилетней жизни не знала. Лесная сказка, наконец-то воплотившись, со скоростью ветра несла её по каменистой береговой кромке, и это была песня, а не бег. Хор стремящихся в небо сосен разливался в ушах девушки величественной гармонией голосов, богатой, чистой и возносящей душу к звёздам, а не знающие усталости ноги Млады отмеряли биение трещоток, бубнов и барабанов, звучавших в сердце и висках Дарёны. Старые, умудрённые жизнью сосны гудели глубокими могучими басами, тёмными, как ночное небо, и гулко отдававшимися в самых недрах земли. Сосны помоложе, прямые и стройные, звучали более высокими, но зрелыми, бархатными голосами, а совсем юные сосенки оттеняли и украшали хор девичьими трелями, мягкими и серебряными, как ручейки. Вся земля пела, разбуженная сильными толчками ног Млады, и её песня лилась светло и празднично, прославляя и приветствуя рождение чего-то нового и прекрасного.

— Какой это дивный край, — вырвалось из души Дарёны, когда бег окончился, и её ноги снова почувствовали каменистую твердь. — Желала бы я любить его хотя бы вполовину так же сильно, как его любишь ты, да боюсь, моё сердце не вынесет и разорвётся…

— Твоё сердце больше, чем ты думаешь, — сказала Млада, окутывая девушку теплом задумчивого взгляда.

Они стояли у входа в пещеру — небольшой и неширокой дыры, окружённой душистыми можжевеловыми зарослями. Озеро синело далеко внизу: тропа, по которой бежала Млада, увела их вверх по скалистому береговому склону. Гулкая таинственная глубь пещеры заставила Дарёну робко замереть на пороге, но пожатие руки Млады успокаивало и ободряло, и она следом за обитательницей Белых гор шагнула внутрь.