Неизв. - Гроза

– Ты б лучше совсем разделась, милочка. Вон как жарко! – Голос у неё был тугой и звучный, певуче-стальной, пробирающий до мурашек. – Зачем же такую красоту скрывать? Долой одежду!

Её шокирующий удар был рассчитан до секунды: к тому времени, когда к Любе вернулся дар речи, а в голове у неё созрел первый сколько-нибудь достойный ответ, блондинка уже скрылась за забором дачи напротив. «Неприятная особа», – подумалось Любе. Даже с Валерией как-то расхотелось здороваться, ибо – «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».

Полное ягод ведёрко стояло под навесом, а мама собиралась домой – варить варенье, пока нежная земляника не раскисла и не превратилась в кашу под давлением собственного веса, особенно та, что у донышка.

– Вы ещё оставайтесь, если хотите, а я пошла: перерабатывать ягоду надо.

Сидя в тени яблони на своём матрасике, Люба теребила бархатистые листики мяты и нюхала пальцы. Пахло жвачкой «Орбит».

«Лабораторная работа по теме “Лесбиянка ли моя соседка?” – писала она отчёт Оксане. – В ходе эксперимента была выявлена очевидная слабость испытуемой к женскому полу. На это указывают следующие симптомы: отпавшая челюсть, осипший голос, взгляд на уровне груди объекта-приманки, потливость, гиперемия лица, смазанная речь. Также была отмечена посредственная попытка комплимента. Вывод: тест на ЛГБТ положительный».

В ответ от Оксаны пришёл ржущий и катающийся по столу смайлик.

«А вот её подруга – сука», – добавила вслед Люба.

Дочитать всё скачанное ей так и не удалось. Вернувшийся неделю назад из отпуска Миша угодил в больницу с черепно-мозговой травмой: его избил обрезком трубы ревнивый ухажёр одной незнакомой Любе девицы. Эта роковая особа даже в палату не пришла, а Люба сидела у Мишиной койки и смотрела на его забинтованную голову, на трубки аппарата ИВЛ, торчавшие из его рта, а в груди зрело что-то горькое, как полынная настойка.

Когда он в первый раз открыл глаза и обвёл палату расфокусированным взглядом, Любу охватил тягучий холод. Список последствий травмы грозным столбиком терминов разворачивался перед глазами, как отрывок из конспекта по общей хирургии: атрофия мозга, эпилепсия, ишемические поражения, психические и вегетативные дисфункции. За занавеской из этих диагнозов сидел в коляске трясущийся инвалид, неспособный сам донести ложку до рта.

– Ничего, организм молодой, здоровый – выкарабкается, – сказал врач, усталый дяденька с суровыми складками на щеках и щетиной на подбородке.

Страшные картины, которые Люба себе рисовала, не сбылись. В октябре Миша уже вернулся к занятиям, и о случившемся напоминал только дугообразный шрам на виске, уходивший в волосы. Они расстались без бурных сцен, словно осенний холод встал между ними дождливой стеной, и всё, что их когда-то связывало, истлело, как сырая ветошь, расползлось дырами и просто исчезло.

Учёба затянула её в череду зимних дней, которая завитками морозного узора на стёклах сцеплялась в один сплошной день сурка. В перерывах Люба погружалась в свой любимый фемслэш и радовалась, когда ей попадались сочные, яркие, чувственные работы. Трясясь от потаённого волнения, она зарегистрировалась на тематическом форуме, но пребывала по большей части молчаливым гостем, читая обсуждения и набираясь знаний. Наткнулась она там и на богатую коллекцию художественных книг, в мир которых её уносило в основном ночами, так как дни были посвящены учёбе. Тусовок с товарищами по студенческой скамье Люба избегала, больше не находя в этом ничего нового и увлекательного: протекали они всегда одинаково, заканчиваясь пьянкой и приставаниями к девушкам. Оксана пару-тройку раз вытаскивала её на рок-концерты, мама безуспешно тащила её с собой на «старичков» – королей восьмидесятых, а тем временем май наколдовал за окнами зелёную дымку первой листвы. Учёба продолжалась, но выходные Люба проводила с родителями на даче: было много дел по подготовке участка к новому сезону.

У калитки дачи, которую обычно снимала Валерия, стояла серебристая машина, и незнакомое семейство переносило в дом большие спортивные сумки с вещами. Люба нахмурилась, сердцем ощутив непонятную, сосущую пустоту. Вроде ничего особенного не случилось, но чего-то не хватало, словно любимый автор удалил свой профиль с сайта или срубили красивое старое дерево.

– Хозяева-то, бабулечка с дедом, зимой померли, – сказала мама. – Видно, это родственники их. Или продали дачу кому-то. Пойти, что ли, поздороваться?