Unknown - i c9f346a077dd1b7f

Доминанты. И женщины сабмиссивы…

- Нет?

- Это было не тридцать лет назад. Это было четырнадцать лет назад. Это была

ночь…

- Я помню ту ночь.

Оборвал его холодно Сорен и Кинг снова откинулся на сиденье.

- Bon. Рад, что ты помнишь. Я никогда не забуду ту ночь, даже если бы ты

захотел.

Сорен еще раз отвел взгляд, уставившись в окно.

- Я не забыл. И не хочу забывать ту ночь.

Сердце Кингсли подпрыгнуло от слов Сорена. “И не хочу забывать ту ночь”. Та

ночь…

В нескольких минутах езды до аэропорта, Кингсли закрыл глаза и позволил

своим мыслям воспарить назад в прошлое. Та ночь… он будет помнить ту ночь даже

на смертном одре.

Он все еще помнит тот ледяной холод, который прошиб его тело в день, когда

Сорен признался, что влюбился в девочку из своей церкви. Кингсли знал, что между

ними все будет по-другому, когда они вновь встретились, уже повзрослев, после

десяти лет разлуки. Сорен вернулся из своего изгнания с белым воротником на шее.

Кинг вернулся из ада с зажившими пулевыми отверстиями на теле и незаживающими

ранами в сердце.

Они были вежливы друг с другом после того, как снова встретились. Порой даже

были нежны. И Кингсли мечтал, что он и Сорен продолжат с того, на чем они

77

Принц. Тиффани Райз.

остановились в школе Святого Игнатия, но мечты не оправдались, поскольку ночи

проходили одна за другой, а Сорен оставлял его одного в своей постели.

И тогда прозвучал те слова, те страшные слова:

“Кингсли, я нашел ее”.

Сорен видел огорчение Кингсли и заверил его, что ничего не изменится. Они

мечтали о такой девушке, как эта, мечтали, но не смели надеяться, что она на самом

деле существовала. О такой девушке, которая необузданнее и опаснее, чем они двое

вместе взятые… Сорен нашел ее. И он хотел разделить ее с ним.

Но годы шли, а Сорен оставлял Элеонор девственницей. Кинг чуть не свихнулся

от желания, жажды быть с этим совершенным диким созданием, которое Сорен нашел

для них. Но на самом деле, он желал не Элеонор, хоть он никогда и не встречал

женщины более волнующей, более опьяняющей. Разделить ее означало, что он и

Сорен будут в одной постели еще раз. Даже если бы Элеонор лежала между ними, у

Кингсли был бы шанс, по крайней мере, увидеть его еще раз обнаженного,

прекрасного и возбужденного.

Возможно, даже прикоснуться к нему. И он к нему прикоснулся.

В течение нескольких месяцев Сорен хранил Элеонор только для себя. Это не

удивляло Кинга. Девочка нуждалась в обучении, нуждалась в дрессировке. И вопреки

всем обещаниям Сорена, что она будет принадлежать им, Кингсли знал, что Элеонор

будет принадлежать только одному священнику. Сорен хотел владеть этой девочкой.

Но вместо этого он влюбился в нее. И, осознавала она это или нет, но из-за его

любви к ней, она владела им так же, как и он ею.

Однако наступила та ночь, когда Сорен привел Элеонор в городской дом, в

постель Кингсли. Он должен был поговорить с ней сначала. Она так боялась позволить

какому-то мужчине, не ее хозяину, трогать ее, что каблуки ее туфель отбивали дробь

по кафельному полу.

Наедине в музыкальной комнате его особняка, Кингсли разговаривал с ней,

дразнил ее, обещал, что не причинит ей вреда. И, наконец, она расслабилась, наконец,

улыбнулась. И в ту же минуту, как они вошли в его спальню, она стала сиреной,

которую описывал ему Сорен.

- Кто из нас первый? - Сорен спросил из-за плеча Элеонор.

И Кингсли воспользовался возможностью помучить ее, поскольку Сорен мучил

ее так много раз.

- Выбор за леди, конечно.

78

Принц. Тиффани Райз.

Свирепый взгляд, который Элеонор направила Кингсли, практически прожег в

нем дыру. И заставил его хотеть ее еще больше. Все еще в бешенстве, что ее владелец

решил поделиться ею с другим мужчиной, Элеонор ответила, - Кингсли.

И началось веселье.

Элеонор упала на колени перед ним и расстегнула его штаны. После того, как она

взяла его член в рот, он сразу понял, почему Сорен так сильно запал на эту девушку.

Она подчинилась бы чему угодно. И хотя она протестовала, жаловалась,

сопротивлялась в душе, она хотела подчинения, любила подчинение, нуждалась в

подчинении. Что ж, Кингсли заставил ее подчиниться. Сначала его члену, а затем его

кнуту.

После порки Сорен забрал Элеонор на кровать и связал ей руки над головой.

Сидя перед ней, Кингсли скользнул одним пальцем внутрь ее лона и подался вперед,