Федорцов Владимирович - Сталкер-югенд

Хорошо Паха все чаще останавливался и осматривался в половинку бинокля, а то сдавайся, просись на заплечья ехать.

− Вороны, − показал он девушке черную россыпь в ярком синем небе.

− И что? - перевела дух Чили. Ей только и дел ворон (или воронов) считать.

− Долго не садятся.

− Птицы. Куда хочу, туда лечу.

− В жару-то? Только если человек потревожил.

− Мы и есть человеки, − Чили не удержалась ввернуть колкость. - Одна во всяком случае точно.

− Позже выяснится, − задумчив Паха, - каких и сколько человеков на побережье.

Побережье? Неужели море? Почему вода не соленая? Или это водохранилище? Чили вспомнила открытку. Остров и пальмы, и водопад, и странный росчерк на обороте, похожий на каравеллу под парусами. Ей стало жаль утерянной открытки. И фото. Мужчина, женщина с ребенком и мальчик.

− Это море? - спросила она не в силах утерпеть любопытства.

Ей очень хотелось, что бы было море.

− Река, − разрушил её надежду Паха. - Там, − он махнул в сторону оставшейся позади лодочной станции. - Тут приток.

− А чего же не купаемся? - намекнула Чили. − Смыть пот, усталость, напитать сушь в организме. Благодать...

− Искупаемся, если нагонят. Уж лучше в воду, чем им в руки.

− Я плавать умею, − похвалилась Чили.

− А я колун колуном.

− Кто-кто?

− Колун. Топор. Бульк! и на дно, − рассмеялся Паха, глянув в растерянное лицо девушки.

Берег истончился до узкой полоски. На смену чистому песку пришла пестрая галька, ржавый металл конструкции и водоросли у кромки воды. Стала видна и противоположная сторона. Заросли тростника поднимаются стеной. В ней как тараном пробиты многочисленные ходы.

Обогнули несколько крупных камней, попрыгали по растрескавшимся плитам съехавшей с опор эстакады, пропетляли между бетонных быков. За ними развалины. Толи сами по себе, толи при активном участии человека. Скорее второе. Кое-где видна копоть, а выжженные участки не смог осилить ни один сорняк. Прямо за руинами небольшой пляж с заливчиком. Неуютный и каменистый. Бедный родственник пройденного.

Прошло три-четыре часа ходьбы по сорному берегу в отвалах щебня, прежде чем Паха выбрал место отдыха. Небольшой круг камней и кустов в качестве защиты от ветра и чужого глаза. Скинули опостылевшие ноши. Чили плюхнулась поверх. С наслаждением ощутила покой. Ничего не надо, только не тревожьте!

Недалеко нашелся пруд-лягушатник. Сколько сигануло в него лягушек? С тысячу, не меньше. Паха долго всматривался, черпая воду в ладони. Выдирал прибрежную осоку и разглядывал корни. Ковырял прибрежный ил. Качество воды одобрил и нацедил в котелок. Наломал и натаскал хвороста. Не смотря на усталость, с удовольствием возился у костра. Поставил варить похлебку. От помощи Чили, хотя она и не предлагала, отказался.

− Сиди, отдыхай.

Сказать бы спасибо, да сил нет. Выдохлась. А ведь по физ-ре пять и грамота за победу в спортивной школьной олимпиаде. Потому сидела, наблюдала, как он помешивал суп, черпал пробу, дул, сербал, вытирал губы рукой, а руку о штаны.

− К окончанию готовки, что-нибудь останется? - есть Чили хотелось, а вот двигаться нет. Может с ложечки покормит, гад этот.

− Останется, − пообещал повар.

Обжившись на новом месте, Паха разулся и толокся вокруг костра босиком. Чили покривилась, запах не очень столовый.

Закончив шаманство с варевом, достал ложку для Чили, покрутил, поковырял пальцами, ополоснул в кипящем супу и признал чистой. Чили согласилась и с этим. Чистая, значит чистая.

Не понятно, чего он набросал в котелок, со стороны вроде пустую воду кипятил, но получилась отменно. Впрочем, с голоду и черствая корка торт!

Чили простила ему ,,босоногий" шанель и с удовольствием ела, цепляя гущу. Черпали по очереди. Паха одну, но с толком, она две, но торопясь.

− Отличненько! - отвалился повар, поглаживая живот. - Надо же столько сожрать! − и поглядел на округлившийся у Чили. - Надеюсь, это жирок завязался?

− Нет, от тюхалы, − злопамятно отыграла Чили.

Паха лишь улыбался и жмурился. Блаженствуя, глядел в синие небеса. Удивительное ощущение глубины. Будто нет ей дна. Одно счастливое солнце купается в неизмеримой глыби.

− Помыть бы, − предложила Чили. Над котелком уже вились мухи, ползали по краю подбирая остатки.

− Завтра водичкой зальем, вскипятим, − рассуждал Паха. − Жир со стенок оттает и по новой все готово.

− С мухотой? - к Чили вкралось подозрение, говорит всерьез.

− А чем плохо? Дичина.

Слушать его - затошнит.