Unknown - daefac02bad94205b0a922a04d997460

– Но отчего ты спрашиваешь об этом? – в свою очередь осведомилась Изяслава. – Ежели ты сомневаешься в неподдельности моих чувств, то зря: я вся перед тобою, как на ладони. А коли мои приглашения тебя обременяют и отвлекают от дел, то не бойся отклонять их, я всё пойму и не обижусь. Но прошу тебя только об одном: не лишай меня радости видеть тебя совсем!

– Государыня, да я… Не знаю, что и сказать… – Окончательно растерявшись, Смилина смолкла, обезоруженная такой чистосердечной лаской и приветливым теплом.

– А ты скажи всё как на духу, – заглядывая ей в глаза с улыбкой, предложила княгиня. – Пусть меж нами не будет никаких недомолвок! Что тебя тяготит? Что у тебя на сердце?

Не смогла Смилина покривить душой и открыла новой белогорской повелительнице всё, что томило её долгие годы – то, что они со Свободой пережили и похоронили, но что так и не изгладилось из души оружейницы насовсем, без следа. Изяслава посерьёзнела, нахмурилась, но не гневно, а грустно и задумчиво.

– Мне жаль, что ты так долго носила в сердце этот груз, – молвила она, сжав руки Смилины. – Лукавить не стану: я любила твою супругу. Преклонялась и восхищалась. Да и до сих пор её образ не померк в моей душе, а её уход из жизни стал для меня большой утратой… Но, видя её любовь к тебе, я не посмела вторгнуться и посягнуть на чистоту ваших брачных уз. Я заперла своё сердце на замок, дабы не смущать Свободу. Ежели ты спросишь меня, каково это – любить без взаимности, я отвечу: это тяжело. Но любая любовь прекрасна, даже безответная. Твоя супруга, не ответив на мои чувства, тем не менее, многое мне дала, поделившись светом своей прекрасной души. И за это я буду хранить в своём сердце её дивный облик до конца моих дней. И ежели я причинила тебе боль или нанесла обиду, я прошу у тебя прощения. Пусть это не станет препятствием между нами. Ежели ты готова простить меня и принять мою дружбу – обними меня.

Смилине оставалось только шагнуть в раскрытые объятия Изяславы и неуклюже обхватить её.

– Ну что, выпьем по такому случаю? – сверкнула своей обезоруживающей улыбкой правительница.

Им подали по полному кубку хмельного мёда, и они, осушив их до дна, крепко чмокнулись в губы.

– Предлагаю в честь сего события надраться до поросячьего визга, – рассмеялась княгиня.

– Уж не гневайся, государыня, только тебе меня не перепить, – усмехнулась Смилина.

– Хвастаешься? – хохотнула Изяслава.

– Нет, госпожа моя, предупреждаю. – И Смилина подставила свой кубок прислужнице, чтоб та вновь его наполнила.

– А вот мы сейчас посмотрим! – задорно подмигнула княгиня.

Смилина осторожно заметила, что Изяславе как хозяйке приёма напиваться вдрызг нежелательно, но та и слышать ничего не хотела. Она велела достать из погреба бочку самого лучшего, самого крепкого и выдержанного мёда – и понеслось. После каждого кубка Смилина с княгиней торжественно целовались; на шестом или седьмом Изяслава с величайшей серьёзностью вынула из ножен кинжал, надрезала себе руку и передала клинок Смилине:

– Сделай то же самое!

Оружейница последовала примеру государыни, и они соединили надрезанные ладони в крепком рукопожатии, смешав кровь. Несколько капель упали в кубок с мёдом, и княгиня протянула его Смилине:

– Пей, названная сестра, половину!

Оружейница единым духом ополовинила кубок, а остальное выпила Изяслава и с громким стуком припечатала сосуд ножкой об стол, утёрла рот.

– Теперь в тебе – моя кровь, а во мне – твоя! – воскликнула она, раскрывая оружейнице объятия и подставляя губы для очередного поцелуя. – Сёстры навек!

Приближённые старались не отставать от владычицы, налегая на хмельное; в итоге все перепились в дым и попадали под столы, а Смилина с княгиней ещё держались.

– Ещё! – щёлкнула пальцами Изяслава, показывая в свой опустевший кубок и кубок оружейницы.

Её лицо от хмеля залила бледность, глаза косили, помутившийся взор плавал, не в силах ни на чём сосредоточиться. Смилина тоже изрядно отяжелела, но до полного беспамятства ей нужно было выпить ещё столько же, сколько уже плескалось в ней. Прислужница расторопно наполнила кубки.

– Смилина! Сестра моя! Ик! – с заплетающимся языком провозгласила Изяслава. – Сим кубком я… заверяю: я так люблю тебя… ик!.. что готова отдать за тебя всю свою кровь до капли! А ты?

– Государыня моя, – растроганно молвила оружейница, чувствуя на глазах тёплую соль слёз, – всенепременно! В любой миг!

– О! – Изяслава подняла палец. – За это, я считаю, надо выпить стоя!