Alex Marukov - Unknown

— Что это вы делаете по-вашему? — говорю я.

Он поднимает руки в успокаивающем жесте.

— Моя дорогая, это случайность.

Я сужаю глаза, не веря ему ни на секунду.

— Ну, хорошо, допустим. Но не два раза подряд, — говорю я твердо. Посыл ясен: не прикасайся ко мне снова.

Эмиссар Брэдшоу поджимает губы.

— Наслаждайся комнатой.

Он поворачивается на каблуках и шагает по коридору.

Я вхожу в спальню и захлопываю дверь за собой. Мудак! Я ставлю стеклянную банку на тумбочку, затем иду в ванную и брызгаю немного холодной воды на лицо, бормоча проклятия себе под нос. Я думаю, рассказывать ли кому-нибудь о том, что произошло, но решаю не делать этого. Родители будут в ярости, и я даже боюсь представить реакцию Эша. Мне не хочется думать, что он сделает Эмиссару Брэдшоу, если узнает. Мне хватило переживаний, после всего, что случилось с Себастьяном в Блэк Сити. Нет, как бы сильно меня это не печалило, мы прямо сейчас нуждаемся в помощи Эмиссара Брэдшоу, так что я буду держать этот инцидент в тайне. Но если он когда-нибудь, еще хоть раз попробует снова провернуть этот трюк, я оторву его чертову руку.

Как только я успокоилась, я достаю вещи из кармана комбинезона — черный мешочек со шприцом, капсулу с сердечным препаратом и желтый, ручной нож, который я украла из УП — и аккуратно раскладываю их рядом с раковиной.

Я принимаю лекарства, а потом возвращаюсь в гостиную. Люсинда, свернувшись калачиком, сидит у огня в одном из кожаных кресел, а Иоланда находится в кресле рядом с ней. Их лица умыты, но они обе все еще одеты в грязные комбинезоны. У ног матери сидит Элайджа. Иоланда гладит его рыжие волосы, а он играет с одним из золотых браслетов, надетым вокруг его левого запястья. Он поднимает глаза цвета топаза, когда я вхожу в комнату, и в них плещется глубокая, ноющая печаль. Я слегка улыбаюсь ему и присоединяюсь к Эшу на диване, уткнувшись в него. Я слышу его стабильное сердцебиение под комбинезоном. Ба-бум, ба-бум, ба-бум.

Он играет с одним из моих локонов.

— Ты в порядке, блондиночка?

— Мм-хммм, — уклончиво произношу я, все еще злясь на Эмиссара Брэдшоу.

Я оглядываю комнату. Сигур и Роуч играют в шахматы на небольшом столике рядом, подтрунивая друг над другом, в то время как Жук и Дей делят одно из кожаных кресел по правую руку от нас. Они хихикают и перешептываются.

Золотые двери открываются и в комнату входят моя мать, отец, доктор Крейвен и эмиссар Брэдшоу, что-то обсуждая. Они садятся. Стул слегка поскрипывает под весом Эмиссаром Брэдшоу. Трудно представить его красивым, безжалостным охотником, таким, как Люсинда описывала его, и все же он сохранил стальной взгляд. Все мы поворачиваемся к нему. Пришло время поговорить о делах.

— Итак, вот такая ситуация. Мы должны свергнуть Пуриана Роуза, но наши солдаты мертвы и у нас нет оружия, — говорит Эмиссар Брэдшоу. — Есть идеи как нам это сделать?

Мать кивает.

— Мы расскажем миру, кто такой Эдмунд на самом деле. Закон Стражей гласит, что не человеку не разрешено вступать в должность, и ему придется уйти в отставку.

Люсинда издает нетерпеливый звук.

— Мы уже пробовали. У нас нет никаких доказательств.

— Это не совсем верно, — говорит Эмиссар Брэдшоу, поглядывая на мать.

Она кивает, и он вытаскивает себя из кресла и идет к собственному портрету над камином. Он снимает картину, чтобы открыть сейф, врезанный в стену позади нее. Он открывает его. Внутри множество папок, пачки наличных, и немного ювелирных украшений. Он передает мне красную папку.

Мы Эшем перелистываем документы, рассматривая графики и фотографии. Вот файл на мою сестру, Полли. Все здесь о ней: ее свидетельство о рождении, отчет о ДНК, прядь ее волос в герметичной, вакуумной упаковке, в другой — прядь черных волос с надписью «Эдмунд Роуз». Фотографии травм Полли после того, как она подвергалась пыткам в ту ночь, когда мой отец инсценировал свою смерть. Мое сердце сжимается. Здесь есть и диск.

— Что на нем? — спрашиваю я.

— Записи моих... э-э, встреч... с Эдмундом. — Мама нервно смотрит на моего отца.

Его голова дергается.

— Что? Ты записывали их? — Его лицо краснеет, и мы все чувствуем себя дискомфортно на наших местах. — Я не... Я не могу... У меня нет слов! Как ты могла?

— Это была страховка! — отвечает мать. — Я переживала из-за работы, Джонатан. Служебные романы редко заканчиваются хорошо для работника. Мне хотелось держать в запасе козырь, на случай, если бы он попытался меня уволить.