Тори Халимендис - По ту сторону тьмы

Моему супругу тоже удалось завоевать расположение нашего народа. Без особого удивления я узнала спустя несколько лет, что он получил прозвание Анри Мудрый. Под этим имением и вошел в историю королевства.

Францу же пришлось гораздо хуже. Для начала требовалось как-то объяснить придворным и простому люду отсутствие Карла. Впрочем, с этой задачей Благодатный справился блестяще. Немало помогло и то, что сам Карл объявил, отправляясь к Слиянию, будто желает поохотиться в одном из заповедных лесов, куда обычным людям и доступа-то не было. Тут же нашлись свидетели, якобы видевшие гибель короля от клыков разъяренного вепря. В показаниях они не путались, во лжи и в темных делишках прежде замечены не были, так что дознавателям пришлось им поверить. Обнаружилось и тело. Изуродованное, конечно, так что хоронили лже-Карла в закрытом гробу, хоть и с королевскими почестями. После похорон страна погрузилась в траур, а Франц дал публичное торжественное обещание как можно скорее обнаружить преемника Карла. И обнаружил, разумеется. Пусть и не так скоро, как некоторые ожидали.

Через полтора года Франц предъявил Совету младенца. Благодатный утверждал, что ребенок — сын Карла от тайного брака. Простая проверка Искрой показала, что в крошечном мальчике течет кровь королевского рода. Несчастный малыш, по словам Франца, родился через восемь месяцев после смерти отца, а мать его умерла от родовой горячки. Надо заметить, что скептиков среди членов Совета почти не оказалось. Карл так ловко изображал в свое время глуповатого романтичного молодого человека, что ему поверили все — ну или почти все. А для наивного романтика сочетаться с возлюбленной тайным браком казалось делом вполне естественным. Придворные вздыхали, посмеивались, называли покойного "дуралеем" и признавали, что подобный брак вызвал бы немало осложнений — но только если бы Карл остался жив. А в сложившейся ситуации оставалось лишь порадоваться тому, что есть законный наследник, признанный Искрой. Вскоре все Светлое Королевство рыдало от умиления над обнародованной историей о королевской любви. О тайном романе Карла и незнакомки слагали поэмы и баллады, до хрипоты спорили за кружечкой пива в трактире, а чувствительные девицы на выданье в каждом незнакомце видели переодетого принца. Следствием всеобщего помешательства стало немалое количество неравных браков, когда наследницы крупных состояний выходили замуж за безродных проходимцев. Что творилось в головах у глупышек — не имею ни малейшего представления, ведь новоявленный король к тому времени только учился ползать.

Разумеется, никакой жены у Карла не было, как не было и сына. Кристоф — такое имя получил будущий король — в действительности родился не через восемь, а почти через десять месяцев после смерти своего якобы отца. Но кровь малыша действительно оказалась сильной. Впрочем, в этом я ни на миг не усомнилась: все-таки ребенок Вельмы и Франца просто не мог быть заурядным. Сама Вельма от короны отказалась.

— Ну подумай сама, какая из меня королева, — говорила она мне спустя годы. — Смешно ведь, честное слово. И потом, я слишком люблю свободу. Долг свой я выполнила, подарив Светлому Королевству достойного наследника. А пока Кристоф подрастает, пусть правит регент.

Никого не удивило, что регентом при маленьком короле стал Франц. Вельма на правах придворной дамы находилась рядом с сыном. К моему искреннему удивлению, она все-таки вышла замуж за Мартина.

— Ты сделала это ради Кристофа? — спросила я у нее при встрече.

Колдунья только фыркнула.

— Вот еще! При сыне я могла быть кем угодно, от кормилицы до лекарки. А Мартин действительно тот человек, рядом с которым я хочу провести остаток жизни. Моя вечная молодость покинула меня, как и любую ведьму после рождения ребенка. Теперь я буду стареть, как и любая человеческая женщина. А рядом с Мартином старость не страшна. Он спокойный, надежный, уютный. Я привязалась к нему, Северина. Пожалуй, могу сказать, что люблю его.

— А как же Франц? — в недоумении поинтересовалась я.

Глаза Вельмы затуманились.

— Франц… Он весьма хорош, особенно в определенном смысле — понимаешь, да? Но он не тот человек, на которого может опереться слабая женщина. Для него интересы королевства будут превыше всего. Всегда, Северина. При любых обстоятельствах. Но мы видимся, иногда.

— А Мартин знает? — вырвался у меня вопрос.

Вельма пожала плечами.

— Не думаю. Мы очень осторожны. Все-таки сплетни не нужны ни мне, ни ему. А Мартин, при всех своих достоинствах, в одном аспекте все-таки сильно уступает господину регенту. Мне же время от времени требуется то, что муж не сможет мне дать.