Тори Халимендис - По ту сторону тьмы

— Ведьма? — удивленно переспросила я. — Это правда?

— Так говорят, — неопределенно ответила незнакомка. — Пойдем отсюда, что ли? Холодно здесь, ветер до костей пронизывает. Еще простудишься, лечи тебя тогда. Да, меня Вельмой зовут.

— Северина, — невесть зачем представилась я.

Потом я не раз расспрашивала Вельму, не применила ли она ко мне чары. Я ведь совсем не собиралась вступать с ней в разговор, а тем более — идти в лесной домик. Конечно, прыгать в Суану я при ней бы тоже не стала. Думая о самоубийстве, я представляла только реакцию отца и Реймонда на известие о моей смерти. Тешила себя мыслями, что они сожалели бы и раскаивались. Упоительно представляла пышные похороны и рыдания у гроба. Сам прыжок в реку рисовался мне в мрачных трагических красках, а под насмешливым взглядом Вельмы вдруг показался жалким и смешным. Я живо представила, как неловко стараюсь перемахнуть через перила под ее язвительные комментарии, как цепляется за выступ плащ и как глумливо смеется надо мной колдунья. После таких видений топиться расхотелось.

Вместо этого я покорно побрела за Вельмой. Она привела меня к себе, усадила у печи — только тогда я поняла, как озябла на холодном ветру — и вручила кружку с дымящимся терпким напитком.

— Выпей, чтобы простуда не прицепилась, — велела новая знакомая. — А то хороша будешь, трагическая героиня с сопливым носом.

Я вспыхнула.

— Ты ничего не знаешь…

— Так расскажи, — предложила она. — Быть может, все далеко не так плохо, как тебе представляется.

Она сказала это так просто, так тепло, так легко, словно мы были знакомы много-много лет и всегда делились мелкими секретами и большими тайнами. И я неожиданно рассказала этой странной женщине все: о позволении родителей самой выбрать себе супруга, о Реймонде, которого нельзя было назвать красавцем, но который подкупил меня своим обаянием, о наших планах пожениться и о том, как отец прогнал моего предполагаемого жениха.

— А что же он, этот твой Реймонд? — спросила внимательно выслушавшая мой сбивчивый рассказ Вельма.

— Уехал, — хлюпнула я носом. — И даже не попрощался со мной. Как услышал, что приданого не получит — так только его и видели.

— Глупая, так ты радоваться должна, что твой отец его раскусил. Если ему нужны были только деньги, то тебе повезло, что ты от него избавилась.

— Он говорил, что любит меня, — упрямо возразила я. — И действительно хотел жениться. Но нищая жена ему не слишком нужна.

— Какая разница, что он говорил? — удивилась Вельма. — Главное — никакой любви у парня к тебе не было, что бы он там тебе ни сочинял, один лишь расчет. Любил бы — взял бы в одной рубахе и босую, поверь мне. Сам бы осыпал тебя ценностями. А раз нищая не нужна, стало быть, никаких чувств и не питал. Ну и зачем тебе такой?

Я не выдержала и опять разрыдалась.

— Мы… он… я… — захлебываясь слезами, бормотала я. — Я поверила…

И я выложила сочувствующей колдунье свою самую страшную тайну: чтобы покрепче привязать к себе богатую невесту, Реймонд незадолго до разговора с моим отцом соблазнил меня.

— Я ему верила, понимаешь? — всхлипывала я. — Думала, мы поженимся и будем вместе всю жизнь. А он… Он говорил, что сомневается в моей любви, что нуждается в доказательствах. И я…

Вельма выругалась, а потом заговорила со мной ласково, будто с заболевшим ребенком:

— Так ты из-за этого прыгать с моста собралась, да?

Я кивнула.

— Если кто-нибудь узнает… Если он расскажет… будет смеяться…

— Не будет, — жестко ответила Вельма. — А ты забудешь обо всем. Пройдет время, и ты сама посмеешься, что так убивалась из-за подобного пустяка.

Я уставилась на нее округлившимися глазами, даже перестав плакать от удивления. Разве то, что произошло между мною и Реймондом — пустяк? Разумеется, давно прошли уже те времена, когда невеста должна была подтвердить в первую брачную ночь свою невинность, иначе ее покрывали несмываемым позором. Сейчас давний обычай казался дикостью. И все же я была уверена, что моим первым и единственным мужчиной будет супруг.

— Чему ты удивляешься? — усмехнулась Вельма, правильно истолковав мой взгляд. — Это одна из сторон жизни, что приносит, как правило, удовольствие. Как еда или сон. Ты же не будешь долго переживать из-за невкусного обеда? И ночной кошмар к полудню позабудешь. Так зачем постоянно вспоминать о неудачном опыте?

Я слушала ее, точно завороженная. И пусть меня немного покоробило сравнение плотской стороны любви с пищей, но слова колдуньи все равно показались мне разумными. Действительно, все этим занимаются. Я сама видела, как Арман выходил ночью из комнаты Инесс. Так почему я решила, что особенная?