Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса

определенно недовольный.

Клэрити даже не обернулась. Добравшись до края пристани и не удержавшись там, она плюхнулась в воду. Мои когти полоснули по деревянной пристани, когда я оттолкнулся

для прыжка в пруд. Клэрити отчаянно барахталась. Ей удалось немного подняться

к поверхности, но голова все еще находилась под водой. Я подплыл в считанные секунды, и мои зубы мягко сомкнулись на ее рубашке. Я вытащил голову малышки на поверхность

и стал двигаться в сторону берега.

– Боже! Клэрити! – закричала Глория. Она обежала причал и бросилась к воде как раз в тот

момент, когда мои лапы нащупали скользкое дно пруда.

– Плохой пес! – закричала она, выхватив у меня Клэрити. – Ты плохой, очень плохой пес!

Я виновато опустил голову.

– Глория! Что случилось? – подбежала Ханна.

– Ваша собака только что столкнула малышку в пруд. Клэрити могла утонуть! Мне пришлось

прыгнуть в воду, чтобы ее спасти, и теперь я вся мокрая!

По их голосам я понял, что обе очень огорчены.

– Малыш? – Ханна вопросительно посмотрела на меня.

Я не смел поднять на нее глаза, только чуть-чуть вильнул хвостом, разбрызгав воду

с поверхности пруда. Я не понимал, что именно я сделал не так, но определенно все были

расстроены из-за меня. Все, кроме Клэрити. Я рискнул взглянуть на нее, почувствовав, что она

хочет вырваться из объятий матери – ее крохотные ручонки тянулись ко мне.

– Маыш, – пролепетала она. Штаны облепили ее ножки, по ним стекала вода. Я опять

опустил глаза.

Глория раздраженно выдохнула.

– Ханна, возьмите ребенка. Ей надо поменять подгузник, а я хочу полежать на животе, чтобы загар был одинаковым с обеих сторон.

– Конечно, – ответила Ханна. – Пойдем, Малыш.

Слава богу, инцидент был исчерпан. Я выпрыгнул из воды, виляя хвостом.

– Не брызгай! – Глория поскакала по пристани, прочь от меня. Я услышал предупреждение

в ее голосе, однако не был уверен, что понял её, и хорошенько встряхнулся с головы

до кончика хвоста, чтобы высушить шерсть.

– Фу, нет! – завизжала Глория. Затем она сделала мне строгий выговор, грозя пальцем

и используя множество слов, значения которых я не понимал. Она еще несколько раз

повторила: «Плохой пёс», я опустил голову и зажмурился.

– Малыш, пойдем, – сказала Ханна. Ее голос звучал мягко, и я послушно последовал за ней

в дом.

– Маыш, – повторяла Клэрити. – Маыш.

Когда мы подошли к крыльцу дома, странный привкус во рту заставил меня остановиться.

Он мне знаком: напомнил случай, когда я вытянул из мусорного бака тонкий железный

поднос, пропитанный сладкими ароматами, и, начисто вылизав поверхность, решил

попробовать его на зуб. Вкус у металла был плохой, поэтому я сплюнул. Сейчас же я никак

не мог избавиться от этого привкуса: он прилип к языку и пробрался в нос.

– Малыш? – Ханна стояла на крыльце, пристально глядя на меня. – Что случилось?

Я завилял хвостом и вскочил на крыльцо. А когда она открыла дверь, вошел в дом первым.

Я всегда радовался, проходя в эту дверь, неважно, в дом, или из дома, так как это обещало

что-то новое.

Потом я сторожил Ханну и Клэрити, которые играли в новую игру. Ханна относила Клэрити

на верх лестницы и наблюдала, как та разворачивалась и пятилась вниз по ступенькам.

– Хорошая девочка, – повторяла Ханна, а я вилял хвостом. Когда Клэрити добиралась

до нижней ступеньки, я целовал ее в лицо, она заливалась смехом, а затем протягивала ручки

к Ханне.

– Исё, – упрашивала девочка. – Бабуся, исё. Исё.

Ханна поднимала ее, целовала и опять относила на верхнюю ступеньку.

Почувствовав уверенность, что им ничто не угрожает, я перебрался на свое любимое

местечко в гостиной, покрутился и, вздохнув, лег. Через несколько минут Клэрити подошла

ко мне, волоча свое одеяло. Во рту у нее что-то было, что она жевала, но не проглатывала.

– Маыш! – Девочка плюхнулась на четвереньки, проползла оставшиеся несколько футов, прижалась ко мне, свернулась калачиком и маленькими ручками натянула на себя одеяло.

Я обнюхал ее головку – никто во всем мире не пах, как Клэрити. Ее запах наполнил меня

теплом, от которого я задремал. Мы еще спали, когда хлопнула москитная дверь, и в комнату

вошла Глория.

– Черт, Клэрити! – воскликнула она.

Я приоткрыл сонные глаза. Глория нагнулась и вырвала девочку из-под одеяла. Место, где, прильнув ко мне, лежала Клэрити, странно опустело.

Ханна вышла из кухни.