Unknown: Перерыв на жизнь (СЛР, 18+) :: Дамский Клуб LADY

совсем чуть-чуть. Еще пара недель и ребенок будет считаться доношенным. Врачи поговаривают о возможном плановом

кесаревом сечении, дабы не подвергать риску жизнь обоих — и малышки, и мамы.

***

А на тридцать шестой неделе — преждевременная отслойка плаценты и экстренное кесарево сечение. Происходящее

шокирует своей внезапностью. С момента вызова скорой помощи и до того как Раду увозят в операционную, счет идет на

секунды. Гергердта оставляют в послеродовой палате, где он ждет, пока закончится операция. Ждет свою малышку. Если

все будет хорошо…

Артём старается не пускать в свое сознание это короткое, но убийственное «если», за которым скрывается мертвая пустота

и бесконечные минуты между жизнью и смертью. На часы он не смотрит. Не может. Ищет, за что бы зацепиться взглядом, но

никак не находит. Здесь ему холодно. В этих теплых персиковых стенах бездушно и холодно, несмотря на то что палата

больше напоминает жилую комнату. Гарнитурная мебель, яркое постельное белье на кровати, на столе цветы. Комод, в

котором лежат вещи его жены и ребенка. Детская люлька, застеленная розовой пеленкой.

Гера не мечется из угла в угол, он садится на диван, плотно сцепляет пальцы и ни о чем не думает. Он сидит без мыслей,

держась только за ощущение своих крепко сцепленных пальцев. Кажется, если расслабит их хоть чуть-чуть, то и внутренний

замок его расстегнется, выпустив наружу все тщательно сдерживаемые эмоции.

За окном ночь, темнота видится в просвете между вертикальными ламелями. Вокруг очень тихо. Нет… За стенкой

вскрикивает ребенок, и почему-то сердце Гергердта начинает учащенно биться, сумасшедше разгоняя кровь по венам. В

комнате нет часов. Нет ничего такого, что указывало бы на бег времени, кроме ритмичных и тяжелых ударов собственного

сердца, кроме собственного дыхания. С каждым вдохом, что расширяет его легкие, тьма за окном становится все плотнее, а

мир все меньше и теснее, он сжимается до размеров точки, в которую смотрит Гергердт, сидя на диване и крепко сцепив

пальцы...

Тихо открывается дверь, и в палату входит улыбающаяся медсестра. Она держит на руках младенца. Увиденное на момент

оглушает и обездвиживает Гергердта, надо бы вскочить, включиться в разговор, потому что женщина что-то говорит ему, но

ее голос еле-еле пробивается сквозь невидимый стеклянный колпак, и Артём не сразу справляется с собой. Тело как будто

не воспринимает импульсов мозга, но вот еще секунда, и Гера встряхивается, оказываясь на ногах. Он подходит к

пеленальному столику, на который уже уложили малышку, и смотрит на дочь с замеревшим дыханием. Задать каких-то

вопросов он не успевает. Медсестра, наверное, привыкшая ко всему, без слов знает, что ему сказать, и первым делом

сообщает ему о состоянии жены; объясняет, когда он сможет поговорить с ее лечащим врачом, убеждает, что с ней все в

порядке, но до утра она будет находиться в палате интенсивной терапии. Так у них положено.

— …будем знакомиться с малышкой. Как зовут нашу девочку?

— Юлия, — сообщает полное имя.

— Юленька, — медсестра разворачивает пеленку, — ну, красавица, сейчас папа посмотрит на тебя, посчитает твои пальчики

на ручках и на ножках.

Растревоженная кроха начинает плакать, когда оказывается голышом. У Геры стискивает сердце, резкий крик дочери

пронзает его стрелой. Хочется поторопить медсестру, но он глушит в себе это желание, стараясь вникнуть в ее слова.

Женщина рассказывает, как ухаживать за ребенком, о всех гигиенических процедурах и кормлении, показывает, как намазать

кремом все складочки и как надеть подгузник. Говорит, что кожа у маленьких очень тонкая, чувствительная и сухая.

— Сейчас я переодену ее, — говорит она, уверенно натягивая на новорожденную распашонку с закрытыми рукавами,

ползунки и носочки, — а потом вы будете делать все сами. Вы и мамочка. Когда та придет в норму.

— Я боюсь, что я ей что-нибудь сломаю, — признается Гера, испытывая нечто вроде благодарности к этой женщине,

которая взяла на себя роль проводника между ним и его дочерью. Ребенок — родная, но еще далекая для него планета.

Медсестра улыбается:

— Я слышу это почти от каждого папочки. Все говорят одно и то же. Не надо бояться, что сделайте ей больно, держите

ребенка уверенно. Детки все чувствуют. Если будете трястись и бояться, она будет плакать, а ей должно быть уютно и тепло.

— Она вкладывает ребенка ему в руки. — Крепче держите, папочка, крепче. Кроме вас, никто вашу дочь не держит.