Gradinarov - Synovya

– Да неужели тебя никто не сможет защитить? Раньше ты был нужен всем в этом клятом Красноярске: и Совдепу, и военному гарнизону, и Томской областной думе, и Енисейскому казачеству. А теперь и слова некому за тебя замолвить. Помнишь, покойный дед Збигнев говорил, что Родина быстро забывает преданных ей сынов.

– Ладно, мама! Не я один такой. Сейчас сотни тысяч кладут головы на плаху, не ведая во имя чего! А некоторые бежали за кордон. Предали Россию, лишь бы себя спасти. Совесть им судия – этим трусам.

– Время! – напомнил надзиратель.

– А с Киприяном помирись! Он бессилен что-либо сделать!

Обнялись. Теперь у матери покатились слёзы.

Через неделю приехала Шарлотта с сыном. Киприян договорился с надзирателями о её свидании. Ожидая встречи с Шарлоттой и сыном, Александр написал письмо Урванцеву, чтобы передать с женой.

Шарлотта заплакала, увидев постаревшего, осунувшегося мужа. Эраст сел на колени и гладил двумя пальчиками шершавую щеку отца. Александр молчал, ком стоял в горле, подкатывали слёзы.

– Не удалось нам, Лотточка, продлить нашу любовь! Как быстро угасло, казалось, ярко вспыхнувшее счастье, счастье упоения жизнью! За короткую жизнь я усвоил её достоинства и пороки, быстро повзрослел благодаря неспокойному времени. Двадцать третьего мая будет принято постановление Красноярской губернской Чрезвычайной комиссии. Я не жду помилования, поскольку делал всё во имя России.

Он замолчал. Спазмы перехватили горло. Слёзы сбегали по щекам и с подбородка капали на голову сына.

Шарлотта всхлипывала:

– А, может, обойдётся, Сашок! Может, тебя помилуют и заменят смертную казнь тюрьмой. Я буду ждать тебя всегда, только ты не уходи из жизни.

– Я, Шарлотта, смерти не страшусь. Не жизни жалко. Жалко незавершённых дел. Я не транжирил отпущенное мне время. У меня не было ни одного бесцельно прожитого дня, кроме этих восьмидесяти, проведённых в тюрьме. Я уйду с надеждой, что моё дело продолжит Урванцев. Низкий поклон папе и маме. Прошу прощения у них, у тебя и у Эраста, если я что-нибудь сделал не так. А это, – протянул он письмо, – отдашь Николаю Урванцеву.

Он не обнимал ни сына, ни Шарлотту. Он просто повис на них и дрожал телом, не в силах произнести ни слова.

*

В поезде она развернула вдвое сложенный листок:

«Дорогой Николай!

Ты нейтральный человек, каких мало сейчас в России. Ты смог сохранить полное безразличие к царской, к Временной и нынешней властям. Это спасло тебя от душевных колебаний, внутренних разногласий, патриотических побуждений и помогло выжить в смутное время. Дело, которое мы начали с тобой, не должно умереть. Надеюсь, ты продолжишь его и заставишь работать норильские залежи на благо России. Живи долго и за меня!

Прощай! Твой Александр Сотников.

20 мая 1920 года».

От автора

Нелегко прощаться с героями, проживши с ними почти сто лет их сложной и ещё не до конца понятой мною жизни. Но всему приходит конец. Я оставляю часть своей души на страницах этого романа, хотя они не отпустили меня до сих пор, да, вероятно, и не отпустят до конца дней моих. Хочу коротко сообщить читателю о немногих из тех, кто пережил Александра Сотникова.

Киприян Александрович Сотников тяжело перенёс казнь брата. В тридцатые годы его перевели из Красноярска в Москву, где до середины шестидесятых годов прошлого века служил сначала в Наркомате, а затем – в Министерстве юстиции СССР. Умер и похоронен в Москве.

В одной из статей о Сотниковых автор Анатолий Львов, со ссылкой на воспоминания их родственницы Л.Н. Чупровой, предполагает, что Киприян, будучи юристом, не только не помог Александру во время его ареста, но и оговорил его. Я читал протокол допроса Киприяна Александровича в качестве свидетеля по делу брата, где ощущается попытка обелить Александра, сказать, что в 1918 году он уже отошёл от политики и занимался научной работой. Хотя в то время он был членом Сибирской областной думы, возглавлял Военный совет и разрабатывал программу создания Сибирской армии. Как видно, Киприян скрыл от следствия ряд фактов, могущих скомпрометировать Александра в глазах Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией.

Что касается версии об уходе Александра в армию Колчака по настоянию матери, то это тоже не совсем верно. Александр ушёл в армию по «студенческому призыву» в декабре 1915 года, когда будущий Верховный правитель ещё служил на флоте и не помышлял стать военным диктатором России.