Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

В тот шестилетний период, что я участвовал в передаче, активнее стали использоваться в ней "выходы" из павильона, съемки и встречи непосредственно на местах кинематографических событий, да и сами разговоры о кино все более избавлялись от упрощений, стали вестись с доверием к уму и знаниям массового зрителя. Судя по письмам, аудитория одобряла такие перемены.

А рядом с "Кинопанорамой", как говорится, под ее крылом и теми же людьми, делались и самостоятельные передачи, целиком посвященные одной теме или одной персоне. Так, Эльдар сделал интересную передачу об итальянском кино, а я об известном американском режиссере Стенли Крамере. Резонанс был отменный.

"Кинопанорама" была передачей, посвященной искусству. Но она и сама по себе являлась произведением искусства - телевизионного. Поэтому она не могла не нести на себе отпечатка индивидуальности тех, кто ее создавал. Нельзя было спутать передачи, подготовленные Добросельской и Марининой. Постановочный почерк первой тяготел к манере неспешной, к более детальному знакомству с тем или иным явлением кино, с той или иной творческой личностью. Вторая мыслила активно: важнейшие компоненты кинописьма, драматургия, монтаж, музыка существовали в ее передачах в активном взаимодействии и взаимообогащении, в результате зрителям предлагался, по существу, законченный, самостоятельный фильм.

Влияли, конечно, на характер и стиль передачи личности ведущих. Манеры Эльдара и мои весьма разнились. Нас было не спутать. У каждого были свои достоинства и свои недостатки, у каждого свои поклонники. Причем каждый из нас не отвергал критики в своей адрес, памятуя, что совершенствоваться и меняться надо постоянно. "Конечно, - как сказал мне однажды Эльдар, - если не потребуется, чтобы я стал худым, а ты толстым".

Звонок от Ксении

Когда будет написана история нашего телевидения, то имя Ксении Борисовны Марининой в ней не затеряется. Она себя в историю вписала - именно как создатель и многолетний руководитель "Кинопанорамы". Для подобных "находок" наверняка нужно озарение. В какой-то момент оно ее и посетило. А дальше потребовался не только талант, но еще и недюжинной крепости характер, чтобы тянуть сей воз сквозь десятилетия.

Когда мы познакомились, ей было около шестидесяти. В таком возрасте уже есть, что вспомнить. Ксения повспоминать любила. Обычно в застолье или вечерами в номере гостиницы при очередном выезде "Кинопанорамы" в другой город - байкам не было конца. В них она рисовала себя буйно деятельной, инициативной, наивной, но наделенной наитием, с которым прорывалась сквозь рутину к очередному творческому успеху. С годами истории начали повторяться. Иногда, сидя за столом, при общем гаме она вдруг смежала очи и коротко засыпала. Восстановив, таким образом, силы, открывала глаза и, как ни в чем не бывало, продолжала свое бурное существование.

В памяти остался набитый кинопанорамной группой "рафик", петляющий по горной дороге где-то в Армении. Съемки закончились, в придорожном селе все налились сухим домашним вином и стали веселы от этого вина и, конечно, от своей молодости. В какой-то момент Ксении потребовалось выйти. А она сидит в корме. И вот ее с рук на руки передают над головами к передней двери, она застревает под потолком, что-то комментирует, и все ржут, как резанные...

Ее творческому темпераменту и отменной не по годам физической форме оставалось только завидовать.

Многое из ее биографии было узнано мною из ее же рассказов. Начинала как театральная актриса и театральный режиссер. После Щепкинского училища была принята в Московский театр имени Ленинского комсомола. От работы не бежала с самого начала. Такая в толпе не затеряется. Ее скоро заметили и по предложению самой С.Гиацинтовой вскоре утвердили режиссером на спектакль "Семья Ульяновых". Так судьба-плутовка свела девушку с персонажем, прототип которого утверждал в зрелые свои годы, что важнейшим из искусств является кино. Ксения и предположить не могла, что свяжет с кино всю жизнь, словно делом ответив на слова вождя. А позже, в другом московском театре, имени А.С.Пушкина, она помогала М.Кнебель в работе над чеховским "Ивановым" - спектакль был событием тогдашней театральной жизни. Потом самостоятельно поставила здесь знаменитую пьесу Михаила Светлова "Двадцать лет спустя".

Забегая вперед, скажу, что молодое свое беспокойство и супер работоспособность Ксения сохранила навсегда. Сам тому свидетель. Сколькими жалобами делилась она со мной, сетуя на перегрузки, на занятость, что ни охнуть, ни вздохнуть, а дом заброшен, книга не дочитана, друзья обижаются... Но все продолжалось по-прежнему.