Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

Что тут скажешь?.. Я, конечно, все равно произносил по-своему, но что-то важное из монологов Марининой в голове оставалось, шло на пользу.

Руководить "Кинопанорамой" значило возглавлять довольно большой коллектив. Насколько он внушителен по количеству персон, особенно обнаруживалось "на выездах", когда готовились передачи, посвященные всесоюзным или международным кино и телефестивалям

Фестивальные передачи мне довелось вести дважды из Москвы и дважды из Ташкента. А еще из Алма-Аты, Еревана, Киева, Ленинграда, Вильнюса, Таллина, Минска.

Наша выездная бригада - человек десять обязательно: режиссер, ее ассистент, редактор, ведущий, два оператора - один - кино-, другой - теле-, два осветителя, звукорежиссер, администратор. Выделяли "рафик". Заберешься в него вместе с аппаратурой - теснее не бывает. Мне, правда, всегда отводили самое удобное место - впереди, справа от шофера. Я же перемещался в парадном костюме, его надо беречь! Да и узнаваемое лицо за ветровым стеклом - никогда не помешает...

В программу всех фестивалей непременно входили "встречи с трудящимися": в глубинах районов и областей, в колхозах, на заводах, в армейских частях. С утра к гостинице подавались большие автобусы, гости фестиваля рассаживались в них и торжественной колонной, ведомые милицейским "жигулем", отправлялись в путь. Когда кавалькада прибывала на место, "Конопанорама" была уже там. Аппаратура развернута - к съемке готовы.

Как обычно бывало...

В шестой студии Останкино мы вели запись моих "подводок" - текстов перед каждой следующей страничкой "Кинопанорамы" - для передачи, которая выйдет в эфир накануне 40-летия Победы.

Слепил глаза свет двух прожекторов, между ними угадывался темный кружок объектива съемочной камеры. Туда, в объектив, я и говорил о фильмах, поведавших людям о подвиге нашего народа, о счастье Победы, о горечи потерь.

Лев Толстой на склоне лет заметил: "Я серьезно думаю перечесть Толстого - я все забыл. Анна Каренина, а что она делала - ничего не помню. Помню, что какие-то пакости, а чего не помню". Шутил, всегда склонный к самоиронии? Или даже великий способен забывать свое великое? Так что же говорить нам, простым смертным! Но разве простительно забывать то, что по величию и святости обязано помниться? Массовая потеря памяти - это, по-существу, - добровольное согласие оскотиниться. Пусть не каждый осознает, но интуитивно чувствуют все. Этим, наверное, и объясняется наше упорное общенациональное желание каждый год громко отмечать День Победы, хотя он отодвинут уже за целую гору десятилетий. И 22 июня 1941 года хорошо помним...

Нет, люди не просто так, не по глупости придумали себе музеи и архивы, дрожат над кадрами старой кинохроники, собирают рукописи, издают мемуары. Нам мало знать, что в очередной раз наговорит Жириновский, какая новая Фриске забыла надеть платье на очередную тусовку, какой очередной болван вбивал сваю и попал в метро. Чаще мы все-таки бываем другими, потому что помним, что и бывали другими. Память приходит как спасение.

Есть еще люди, для которых хранить прошлое - призвание. Вдруг, узнал, например, что, оказывается, в недрах Гостелерадиофонда есть группа - кандидат исторических наук Андрей Саблин, режиссер Владимир Бутков, оператор Валерий Ахнин, которая занята весьма достойным делом: записывает на видеокамеру рассказы бывалых телевизионщиков - на всякий случай, для будущего, может быть, пригодится. В конце концов, история телевидения - это ведь тоже запечатленная история страны, с того момента, когда телевидение появилось. Больше 300 часов монологов уже записали. Ваш покорный слуга тоже сподобился - часа два отвечал на вопросы и рассказывал про "Кинопанораму".

Вспоминается подобная инициатива Константина Симонова. Он записывал на кинопленку безыскусные, не прикрашенные никаким пафосом рассказы рядовых Великой Отечественной. Часть этого уникального материала вошла потом в его знаменитые документальные фильмы "Если дорог тебе твой дом", "Чужого горя не бывает", "Шел солдат...", "Солдатские мемуары". Потом он и маршалов записывал - Конева, Рокоссовского, Жукова. Где-то это, видимо, хранится и ждет своего часа. Часа истины, а не клыковского слащаво примитивного упражнения в трехмерных объемах вблизи снесенной и снова возведенной гостиницы "Москва".Победили тогда большой кровью, очень большой, что там говорить. На каждого уничтоженного врага сколько наших приходилось?.. Полководцы сталинской школы врага не боялись. Они боялись Сталина. К своим они были так же свирепы, как он. Брали числом...