Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

Тогда же я и сформулировал в первый раз ту свою мысль, что одна "Кинопанорама" равна двум полнометражным фильмам документального популяризаторского жанра. А потом изложил аргументы на бумаге, а бумагу вручил Караганову как секретарю правления Союза уже официально, в виде ходатайства.

Вопрос о Ксении Марининой был внесен в повестку дня секретариата правления. Перед заседанием я для страховки подошел еще к Чухраю, Ростоцкому, Герасимову, Кулиджанову - все Ксению знали, заслуги ценили и возражений не имели. Проголосовали "за", и стала Ксения Маринина Заслуженным деятелем искусств РСФСР. Жаль, что поздновато, можно было бы и раньше.

В той бумаге я писал, что аудитория каждого выпуска "Кинопанорамы" во много крат превышает аудиторию любого спектакля и фильма. Отсюда ответственность. И давайте, сравним: полнометражный научно-популярный фильм по существовавшим тогда нормативам продолжался максимум пятьдесят минут. "Кинопанорама" длилась не менее полутора часов - почти в два раза дольше. Чтобы сделать "Кинопанораму", надо - как и для фильма - написать сценарий, выбрать натуру, оборудовать павильон, снять синхронные интервью, подобрать нужную хронику и фрагменты из художественных фильмов. Для репортажей со съемочных площадок необходимы были выезды на места этих кинособытий, требовались экспедиции для подготовки и других сюжетов (как иначе расскажешь о кино- и телефестивалях?). А когда материал собран и отснят, его надо смонтировать и уложить соответствующую музыку, озвучить ленту текстом из-за кадра.

Все то же самое, что и в работе над фильмом. С той только разницей, что на производство фильма полагался год, а на выпуск одной "Кинопанорамы" полтора-два месяца. Единственное, что не шло ни в какое сравнение с производством фильма, так это оплата тех же самых усилий. Сценарист фильма получал не менее 4 тысяч рублей, а весь гонорарный фонд одного выпуска "Кинопанорамы" ограничивался 500 рублями. На всех участников процесса. Из чего следует, что сотворяли журнал - энтузиасты.

Чтобы хотя бы одну страницу "Кинопанорамы" посвятить режиссеру или актеру или рассказать о профессии (каскадера, художника, композитора, оператора) надо, понятно, отсмотреть два-три-четыре десятка фильмов, чтобы вычленить из них необходимые фрагменты, потом их осмысленно смонтировать. Надо подготовить и снять беседу-встречу с героем сюжета, а это может произойти и в телепавильоне, и на киностудии, и в мастерской, и у него дома. Беседа продолжится минут сорок, а то и целый час, а сюжет (весь, с фрагментами) займет в эфире минут пятнадцать. Значит, опять необходимо тонкое монтирование, чтобы не поглупел разговор от монтажа, но при этом обязательно сохранился бы импровизационный его характер. Ведь "исполнители ролей" отнюдь не заучивали заранее подготовленный текст. Он складывался по законам живой беседы. Для телепередачи это принципиально.

На встречах со зрителями меня иногда спрашивали: а вы с Рязановым заранее учите текст или, может быть, вы его читаете? Ответ давался короткий: не учим и не читаем - сами говорим. Ведь способность самому высказывать собственные мысли и ведущим программ бывает свойственна.

Но не так-то часто бывает, что говоришь о том, с чем подробно был знаком раньше. Тогда надо готовиться. И фильм посмотреть заранее, и в книжках порыться, и вникнуть в материалы, подобранные тебе редактором, и специалистов порасспросить. Без этого импровизация перед телекамерой не состоится. Текстов своих предварительно я не записывал, а вот проговорить их дома для самого себя перед поездкой в Останкино никогда не ленился. Так, в частности, готовился к своим коротким монологам, к так называемым "подводкам" - есть на телевидении такой рабочий термин.

Иначе готовился к беседам. Обдумывал и загодя формулировал круг своих вопросов, даже мог записать. Но в ходе разговора в бумажку и не заглядывал. Нередко получалось так, что вопросы подготовишь одни, а беседа потечет совсем по другому руслу. И хорошо. В разговоре появлялась собственная логика.

Иногда перед записью интервьюируемые интересовались, о чем их будут спрашивать. Отвечал уклончиво, старался прямых ответов избегать. Если вопрос прозвучит неожиданно, то и ответ на него поступит естественный, человек задумается, подыщет слова, скажет и, может быть, поправит сам себя - не так ли и в жизни мы разговариваем? В результате на экране будут живые люди, а не участники спектакля.

Многое, о чем зрители и не догадывались, оставалось за кадром. Но на конечный результат, на качество передачи и это влияло. Ну, скажем, как встречать тех, кто пришел в гости к передаче? Они приходят, всегда волнуясь, празднично одетые - ведь предстоит показаться миллионам людей сразу. Значит, добрым словом, шуткой надо снять напряжение, дать человеку почувствовать себя более или менее комфортно.