Камиль Зиганшин - Скитники

Они прошли мимо бревенчатого кладезя к постройке, где прежде располагались трапезная со стряпушной. Посреди ее громоздилась закопченная печь, подле которой, на столе, красовался позеленевший от древности медный самовар.

- Вот тута я и живу. Здесь на печи сплю, кости застуженные грею.

Залили в самовар воды. Она была столь холодна, что бока сразу густо запотели, и мелкие капельки, сливаясь друг с другом, медленно скатывались на столешницу. Бросив в трубу горящий завиток бересты, Лешак набил ее доверху сухими шишками. Пока закипал самовар, достал из еще теплой печи чугунок с душистой грибной похлебкой. Из ледника принес увесистую оленью лопатку, настрогал промороженное мясо.

- От сырого-то вся сила и идет, - пояснил он. - Особенно от сырой печенки. Ее поешь, так цельный день ходи - не стомишься. От сырого всегда так…

Ели с удовольствием. Старатель, возбужденный встречей, говорил без умолку. Вспоминал, как Маркел с Колодой спасли его. Как плыли по реке, корячились на порогах. Без устали восхищался умом и начитанностью Никодима.

- А вы знаете, Колода-то давно утоп, еще до моего рождения.

Лешак сразу переменился в лице и, крестясь, пробормотал под нос:

- Вот так всегда! Сведет судьба с хорошим человеком, ан его уж и нет…

Переночевав, Корней стал собираться в дорогу.

- Своим кланяйся. Передай, что поминаю добром! Я тут с год еще поживу. Там видно будет. Ну а ты, паря, что надумал? Куда теперь двинешь?

- Эвенков поищу, может, у них что выведаю.

- Эта шатия-братия в той стороне, вон за теми горами бродит, - и Лешак махнул рукой на юг. - Давай с Богом. Хотя постой - не могу я тебя просто так, с пустыми руками, отпустить. Возьми хоть образок в дорогу…

- Сие можно. Божье даренье в радость, тем боле вижу даете от чистого сердца.

- Чудные вы люди… Погоди, возьми еще что-нибудь. Не хошь злата, так возьми вон чугунок аль соли. Тут ее в монастырской кладовой с достатком припасено.

- Вот от соли не откажусь. Наши премного благодарны вам за нее будут. Только сейчас несподручно мне будет с ней по тайге шарахаться.

- Так ты на обратном пути захаживай. Тогда и возьмешь сколь сможешь.

Скиты-призраки

Путь к синеющим сквозь дымку окаменелым волнам отрогов пролегал через старую гарь. Обугленные стволы еще торчали кое-где черными пальцами, но земля уже покрыта брусничником; стайками кудрявились кое - где кустики голубики. Более высокие места облюбовали радующие глаз заросли кипрея с яркими султанами розовых цветков, пахнущих густым медовым духом. Местами поднялась березовая поросль - извечный пионер лесных гарей. Под их сенью скоро начнут пробиваться махонькие сосенки и елочки. С годами они, обогнав своих покровительниц, постепенно выживут их. А следом теневыносливые разлапистые ели заглушат и светолюбивых подружек - сосенок: мало кто из них сумеет выжить в плотной тени елей. В итоге через многие десятки лет на месте веселого смешанного леса встанет сумрачный еловый.

За гарью началась топкая, кочкастая низина, по которой, сонно петляя, текла речка, вернее ее бесчисленные мелководные протоки, перемежавшиеся озерками и болотцами. Белобрюхие кулики, попискивая, вылетали из мокрых трав и с криком кружились над путником, окутанным черной пылью бессчетного гнуса.

Поначалу Корней шел осторожно, но вскоре понял, что топь совершенно безобидна - монолит вечной мерзлоты под ней не давал провалиться глубже чем по колено, и что лучше всего идти по местам, покрытым ягелем, - под ним растительный покров поплотней.

Через пару верст начался участок, покрытый кочками невообразимых размеров. Иные были столь велики, что достигали сажени в обхвате. Их макушки покрывала веером скользкая трава. Прыгать по ним было рискованно. Приходилось петлять в лабиринте между кочек, по чавкающей воде, но, к счастью, недолго: болотина наконец закончилась и Корней выбрался на сухую гряду, утыканную скелетами засохших лиственниц.

Дойдя до предгорий, Корней стал подниматься против течения бойкого ключа. В его журчание красиво вплеталось пение птиц, гнездившихся в береговых зарослях. Ключ был так пригож и так жизнерадостно звенел, что и скитник повеселел.

Принесенный ветром запах протухшей рыбы известил его о том, что где-то поблизости столовая выдры. И точно: вскоре путник увидел ее - плоский валун под небольшим утесом. По пузырчатому следу, пробежавшему по воде, Корней легко обнаружил и саму симпатичную рыбачку. Вот она выставила на мгновение нос, вдохнула, и вновь скрылась. А через полминуты вынырнула уже с хариусом в зубах и, забравшись на валун, принялась есть добычу с хвоста.