Камиль Зиганшин - Скитники

- Господи Всемогущий! Не отведи милость Свою от раба Твоего неразумного. Отче наш, вразуми меня грешного, спаси и сохрани. Во всем полагаюсь на волю и милость Твою. Аминь!

Вот уже и солнце скрылось за кромкой проема. Воздух сразу охладел. Подкрадывалась ночь. Промозглая сырость вновь смыкала свои леденящие объятия. Чтобы не замерзнуть, Корней стал перекладывать с места на место камни, приседать, размахивать руками, хлопать ими по бокам.

Стремясь поддержать спокойствие духа, молодой скитник не переставал страстно молиться, веря, что Господь не даст сгинуть. Ведь он уже дал надежду - островок.

Утром солнце хотя и выглянуло из-за отрога, сам островок осветило только к полудню. И сразу будто чья-то теплая, ласковая рука согрела съежившегося на угловатых камнях человека. Уняв дрожь, Корней еще раз с надеждой прощупал цепким взглядом отвесные берега озерца и, в очередной раз убедился, что самостоятельно отсюда не выбраться.

Перед его мысленным взором неожиданно возник скромный букетик у креста. Ведь кто-то же положил его туда! И совсем недавно! Корней принялся еще истовей просить Бога ниспослать ему в помощь того ангела или человека, который положил цветы, но мир оставался безучастным к его мольбам.

Все требовательней заявлял о себе голод. Его когти раздирали пустой желудок на части. Темноспинные рыбины, как бы дразня, то и дело подплывали к островку, и сноровистому Корнею удалось таки камнем оглушить одну из них. Сырое мясо чувство голода притупило, но от холода не спасло. К тому же к вечеру зарядил дождь. Он лил то ослабевая, то набирая силу почти сутки. Корней продрог настолько, что уже не был в состоянии не только бросить, но и поднять камень - судорожная дрожь сотрясала скрюченное на островке тело…

Властелин неба - громадный золотистый беркут, широко распластав крылья, парил в промытом дождями лучезарном поднебесье, наслаждаясь своей способностью подниматься выше самых высоких пиков, не прилагая к тому видимых усилий. Рыжик обожал эти полеты в последние погожие дни скоротечного лета.

В овальном зеркале озерца рядом со своим отражением беркут увидел островок, которого прежде не было, и лежащего на нем человека. Острое зрение позволило орлу даже с высоты признать своего кормильца и друга - Корнея.

Рыжик радостно заклекотал и, отвесно спикировав, сел рядом. Как всегда, подергал клювом за волосы. Человек приоткрыл глаза, но и это усилие оказалось для него чрезмерным: воспаленные веки тут же сомкнулись. Подождав немного, беркут повторил попытку разбудить приятеля, но ответом был едва слышный стон.

Сообразив, что друг в беде и ему необходима помощь, орел решительно расправил крылья и одним великолепным взмахом поднялся в воздух. Расстояние до скита он одолел за несколько минут.

Шумно опустившись перед Ольгой, занятой выделкой оленьих шкур, птица ухватила клювом подол ее юбки и потянула.

- Что, Рыжик? Проголодался? - Ольга вынесла с ледника мяса, но беркут, не обращая на угощение внимания, тревожно клекоча, потянул еще требовательней. Отлетая и вновь возвращаясь обратно, он как бы звал за собой. Такое необычное поведение встревожило женщину.

- Неужто с сыном что стряслось? - подумала она и кликнула мужа. Рыжик сразу переключился на вышедшего из избы Елисея и стал тянуть его за штанину. Было очевидно, что Рыжик просит следовать за ним. Сердца родителей сдавил обруч недоброго предчувствия.

Кликнув соседа Прокла с сыном Матвейкой, Елисей, спешно побросав в котомку еду, связки веревок, сплетенных из сыромятины, сунув за кушак топор, побежал следом за птицей.

Когда мужики смекнули, что беркут ведет в сторону запретных пещер, они несколько оробели и замедлили шаг. Но птица настойчивым клекотом требовала продолжать путь.

С опаской поднявшись на уступ-террасу правее пещер, люди увидели, что беркут сидит на шпиле невесть откуда взявшейся часовни у самого подножья вздыбленного хребта. Потрясенные скитники, не сговариваясь, бухнулись на колени и принялись истово креститься, класть поклоны.

Рыжик тем временем, слетев с часовни, скрылся в траве.

Мужики переглянулись, но, пересиливая страх, осеняя себя крестным знамением, двинулись к тому месту, где исчез беркут, и вскоре уперлись в лежащие на траве вещи Корнея, их взору открылся провал озера. Елисей ринулся вперед. Посреди зеркальной глади на камнях распластался сын. С берега казалось, что он спит, положив ладошки под щеку. Рядом сидел Рыжик.