Камиль Зиганшин - Скитники

- Да где уж - мне от роду-то всего двадцать три.

Мужики удивленно переглянулись: на вид бродяге было за тридцать.

- За что ж повязали?

- Да золотишка чуток намыл. Хозяин питейного заведения прознал про то, не погнушался, пройдоха, и по бражному делу обобрал, а утром, шельма, сам же и указал на меня, яко на беглого колодника с Ангары реки, холера ему в дышло. Правды-то в этих чащобах не сыщешь - поди дятлу жалуйся. Но Господь милостив - вас, спасителей, послал. Благодарствую вам, люди добрые! - Лешак отвесил обступившей его братии низкий земной поклон, - А есаула ты, дядя, крепко огрел! Силен! - уважительно добавил он, обращаясь к Колоде, - Только вот что я скажу: теперича оне от вас не отвяжутся. Одно слово - бунт! Как пить дать вышлют карательную команду. Иха власть велика! Надоть уходить вам отсель, покуда не поздно. Иначе не миновать смертной казни зачинщикам, да и остальных в кандалы и на каторгу. А скит в разор пустят.

- Спору нет, грех свершен великий, да ведь ненароком, не по злому умыслу - не впускать же шепотников в скит. Молитвами и покаянием искупим его. А казаки вряд ли скоро явятся: через пять-шесть дней пути не станет - распутица, до уезда же только в один конец неделя ходу. Но что верно, то верно: оставаться нам здесь не след - житья проклятые кукишники теперь тем паче не дадут, - рассудил Маркел.

После совета на сходе решено было по речке выйти на Лену и там, забравшись подальше, искать своих.

По распоряжению наставника братия не мешкая отправилась готовить лес для лодок. Никодим, выбирая подходящие для роспуска на доски деревья, заметил Лешака, кружившего неподалеку.

- Дозволь, почтенный, слово молвить, - вместо приветствия выпалил старатель, поспешно стянув с головы шапку. - Может, негоже мне в ваши дела соваться, да помочь ведь могу. Прибился к нашему прииску схимник, вашего староверческого роду-племени, человек души ангельской. Так вот, сказывал он мне однажды, что ведом ему на севере скит потаенный, Господом хранимый… Я что подумал: ежели хотите, могу доставить того схимника к вам для расспроса, тока с условием, что коли столкуетесь, то и меня в те края прихватите. Авось золота самородного там сыщу. Мне тамошние места слегка знакомы: с казаками из Алдана в острог ходил, а скит тот сокровенный где-то в тех краях.

- Надо с братией обсудить, - сдержанно ответствовал Никодим.

Вечером скитники долго ломали головы над предложением Лешака, взвешивая все “за” и “против”. Сошлись на том, что все же не лишним будет встретиться с тем монахом: вдруг он и вправду скажет что дельное.

Поутру вышли к уже стоявшему у ворот Лешаку.

- Вези своего знакомца, послушаем его самого. Только вот как ты его доставишь? Снег-то поплыл, того и гляди вода верхом хлынет!

- Пустячное дело! До нашего прииска напрямки не так уж и далеко. Коли дадите коня и хлеба, то мигом обернусь.

Через день Лешак действительно привез худого высокого человека неопределенного возраста с голубыми, прямо-таки лучащимися добром и любопытством глазами на прозрачном, кротком, точно у херувима, лице, в драной рясе из мешковины и длиннополой домотканой сибирке.

После обмена приветствиями “Здорово живешь!”, принятого у староверов, мужики зашли к Маркелу и долго, дотошно пытали монаха:

- Правда ли, что есть на севере потаенный староверческий скит? Бывал ли ты сам в нем? Далеко ли до него? Крепко ли то место? И верно ли, что беспоповцы там живут?

- Святая правда, есть такой беспоповский скит. Живал там - я ведь тоже беспоповец, только бегунского толка*. Сторона та гожая. Отселя верст, поди, девятьсот до скита будет. Дорогу я вам обскажу в подробностях, но прежде хотел бы потолковать очи на очи. - При этом схимник указал на Никодима и вышел из избы.

Отсутствовали они не очень долго. О чем беседовали - неведомо. Вернувшись, схимник принялся рисовать карту, давая по ходу подробные пояснения к ней.

- А сам скит-то где будет?

- Вот здесь, во впадине… Только нет к нему иного пути, акромя водного. Поторапливайтесь. Даже до прииска слух дошел, что как вода спадет, к вам карательный отряд из уезда вышлют.

Монах отвесил поясной поклон и со словами “Храни вас Бог, братушки” уехал обратно на Никодимовой лошади.

Покамест мужики мастерили лодки-дощанки, конопатили, смолили бока, крепили мачты, женщины паковали скарб, сшивали для парусов куски полотна, собирали провиант в дорогу. Лошадей и коров пустили под нож, а нарезанное тонкими ремнями мясо прокоптили, навялили в дорогу.