Камиль Зиганшин - Скитники

В местах, где течение было особенно стремительным, за шесты брались и бабы. Ловко орудовала им даже супружница Кирилла - толстушка Марфа. Несмотря на солидный вес и неповоротливость, она не уступала иным мужикам. Когда все изнемогали от усталости, делали остановки для отдыха.

На одном из порогов лодку с Никодимом развернуло поперек русла и, подхваченную мощным течением, разбило о скалистый прижим. Слава Богу, никто не утоп. Однако водой унесло немало полезной утвари. Больше всего расстроила утрата двух топоров и пилы.

Чем выше поднимались, тем строптивее, норовистее становилась речка. Вскоре она превратилась в череду водопадов. Упругие, лоснящиеся потоки, низвергаясь со ступенчатых уступов, ударялись о скальное дно и иступлено бушевали в выбитых за многие века каменных котлах, сотрясая своим ревом округу.

Над всем этим многоголосием висело белесое облако водяной пыли, орошавшее скалистые склоны гор. Путникам повезло. Выпал как раз тот редкий час, когда солнце заглянуло в теснину и над каждым водопадом зажглась лучезарная радуга - ворота в сказочный, но недоступный мир, из которого то и дело выпрыгивали хариусы, с цветистыми, словно отражения этих радуг, спинными плавниками. А вокруг со всех сторон отвесные стены, контуры которых теряются во влажной дымке. Сверху беззвучно ниспадают бело искристым бисером водопадики.

- Неужели все, дальше не пройти?!

Братия пригорюнилась. Дергаясь, подползла последняя, восьмая, лодка, с Маркелом. Осмотревшись, он, стараясь пересилить шум воды, прокричал:

- Будем искать волок. Я и Колода пойдем вон к той расщелине, а Никодим с Тихоном переплывайте речку и осмотрите противоположный берег. Потом решим, где сподручней обходить. Остальным пока отдыхать.

Разведчики вернулись только к вечеру. По правому берегу, который обследовали Никодим с Тихоном, обход оказался неудобным - расщелины слишком крутые. Решили пробиваться волоком по левому. Из стволов, застрявших во время паводков на береговых уступах, изготовили катки. К днищам лодок для большей сохранности подвязали полозья - обтесанные плахи. Подъем начали с утра.

Чтобы выбраться на пологий волок, пришлось часов семь затягивать лодки в верховья ключа, а потом уже покатили их по каменному плато до обширного снежника, образовавшегося в котловине между скальными грядами. Одна скала в этой гряде напоминала циклопическую голову плосколицего идола. Он уставился на людей, кривя рот в злорадной ухмылке.

На макушке скалы стояли грациозные бараны-крутороги. Залюбовавшись ими, путники невольно остановились. Табунок насторожился и бросился вниз. Самый лихой баран, забежав на наледь, покрывавшую одну из “щек” идола, вдруг сел на круп и лихо покатился в низ. Люди были уверены, что он непременно разобьется о камни у подножья наледи, но в самый последний момент животное ловко вскочило на ноги и, оказавшись уже впереди всех, как ни в чем не бывало скрылось за грядой.

От оледеневшего снега, годами копившегося и прессовавшегося здесь, веяло холодом и сыростью. Люди из лета как бы попали в зиму. Зато плоскодонки скользили по природному “катку”, длинным языком сползавшему к берегу в двух верстах от водопадного места, как по маслу.

Речка приняла их приветливо, кипучая толчея волн здесь угомонилась. Лешак, не мешкая, промыл в лотке песок. В шлихе собралось около семидесяти крупных зерен пластинчатой формы. Сгрудившись в головку, они, как угли угасающего костра, испускали тускло-желтый свет. Глаза старателя лихорадочно заблестели. А когда он нашел среди гальки угловатый самородок размером с картофелину, то он и вовсе в раж вошел: принялся плясать, подняв в невообразимом восторге руки, запрокинув голову и вопя на все ущелье. Наконец Лешак угомонился и, шмыгая мясистым носом, объявил:

- Благодарствую братушки, что уговор соблюли. Я здесь останусь. Место баское. Не на один сезон хватит. Вам же желаю обрести то, чего ищете!

- Ну что ж, вольному - воля, а спасенному - рай. - Дивясь, и в то же время тайно радуясь, ответствовал Маркел. - Может, еще и свидимся когда… Отдели ему, Марфа, снеди без обиды.

На следующий день на шестах отмахали сразу четырнадцать верст. Но радость была недолгой: речка вошла в очередной горный узел. Горы! Кругом горы! И справа и слева горы, горы, горы, вершины которых теряются в клубах тумана. По мрачным склонам угрожающе торчат зубья скал. С неровных каменистых уступов низвергаются жемчужными ступенями ручьи. А в тесном ущелье мчит, беснуется обезумевший поток, супротив которого медленно ползут лодки.