Кэт Кроули - Лунное граффити

— Ну вот мы с тобой и попрощаемся. Ты ужас­но поступил, когда исчез, не сказав ни слова.

— Рано или поздно ты выбрала бы парня из своей школы.

— Я хотела выбрать тебя.

В ее голосе такая печаль, что жить не хочется.

Мы еще немного сидим под деревом, а потом она говорит:

— Тебе пора. — И отпускает мою руку.

Поскольку она необыкновенная девушка, она дает мне свой велосипед и две банки пива из от­цовских запасов. «Чертовски необыкновенная», — сказал бы Берт, и я чуть не фыркаю, представив, с каким бы выражением лица он это говорил.

— Эд, — останавливает меня Бет. — Не повто­ряй с ней ничего нашего.

Доехав до поворота, я оборачиваюсь помахать.

Но ее уже нет.

***

Я беру курс на доки и нахожу Берта там же, где оставил в последний раз. Открываю банки с пи­вом, и мы болтаем о событиях этой ночи. О том, куда я могу податься. «У тебя есть еще одно де­ло», — говорит Берт, и я знаю какое. Возможно, Люси не хочет со мной встречаться, но я должен все выяснить. Хотя бы попытаться. Не посеешь — не пожнешь.

По пути я заезжаю домой за краской. Мама си­дит за столом, выписывая тощие цифры.

— Ну, что сказала Мария? — целуя ее в щеку, спрашиваю я.

— Полную чушь, — улыбается она в ответ. — Где ты был?

— Гулял по городу. Отмечали последний школьный день Лео. — Я откусываю от мамино­го тоста. — А ты знаешь, что он ходил на курсы по стихосложению?

— Нет, но неудивительно. У меня талантливые мальчики. — Она ерошит мне волосы.

— А что предсказывают числа?

Она пробегает авторучкой по колонкам цифр.

— Аренду мы осилим. Серый волк под горой пропускает нас домой в этом месяце.

Перед тем как снова уехать, я наливаю маме чашку чая. Серый волк еще околачивается возле наших дверей, но так будет не всегда. Новый сю­жет у меня уже в голове: одетый в макдоналдскую униформу, я гоню прочь свору диких собак. Луч­ше уж в униформу, чем в знаменитый оранжевый комбинезон.

Я вкатываю велосипед в калитку. Мама с папой сидят в шезлонгах перед сараем, пьют кофе и бол­тают.

— Шесть утра. Вы что, меня поджидаете?

— Мы радуемся прохладе, — отвечает мама. — И поздравляем себя сразу по нескольким поводам. Во-первых, наша дочь закончила вчера двенадцать классов.

— Поздравляем, Люси Дервиш, — подхватыва­ет папа. — Ты справилась.

— У меня еще экзамены впереди и собеседова­ние на факультет изобразительных искусств.

— У тебя все получится, — улыбается мама. — Вчера вечером мы были в мастерской. Ал предло­жил нам взглянуть на твой проект, прежде чем он передаст его в школу.

— И как вам? — Я сажусь между ними на землю.

— Глаз не оторвать, я в жизни ничего подоб­ного не видела, — заявляет мама. — Дочь-худож­ник, вот ты кто у меня.

— Ты упрятала меня в бутылку. Как тебе уда­лось? — удивляется папа.

— Для начала сделала тебя складным, потом про­толкнула внутрь, дернула за веревочки, расправила и укрепила на умном пластилине, чтоб не убежал.

— Хо-хо, доставил я тебе хлопот.

— Я дорожу тобой, пап. А что еще вы празд­нуете?

— Не поверишь: я закончила книжку.

— Вот это да! Здорово, мам.

— А твой отец почти закончил работу над но­вым номером и вчера показал его мне. Выдавать ничего не буду, но мне понравилось. Смешно и грустно.

Папа улыбается:

— Если в юморе нет грусти, это не больше чем заехать тортом в лицо.

Меня бы устроил торт в лицо, означай это сча­стье для нас троих.

— Жутко хочется посмотреть, пап.

— За нас, — говорит мама, поднимая чашку кофе.

— Вы кое о чем забыли. Вы хотели сказать мне, что разводитесь. Это ничего, — успокаиваю я ма­му, которая отрицательно машет головой. — Мне почти восемнадцать, я пойму.

— Люси, мы не разводимся. Я тебе тысячу раз говорила. Я люблю твоего отца, а он любит меня.

— Но живет при этом в сарае.

— Ну, может, для следующей книжки в сарай перееду я, а папа будет жить в доме. А может, я уеду на пару месяцев. Ты теперь большая, спра­вишься. Справишься?

― Н у да. — И вдруг я больше не могу сдержи­вать изводящие меня мысли: — Вы непонятные. Все непонятно. Вы женаты. Вы должны все время хотеть быть вместе.

Мама смеется:

— Мы воспитали очень консервативную дочку. Перегнули с «Гордостью и предубеждением».

— Ничего, — отвечает папа. — Еще не поздно перевести ее на Маргарет Этвуд.

— Очень смешно. До колик. Я вступаю в мир взрослых отношений. Лучше бы дали хороший совет.