Unknown - Laura Bell Peters Zver

картину воедино. Со Зверем мне было хорошо, потому что я чувствовала себя в

безопасности.

Он заставлял меня смеяться.

Не многие люди когда-либо делали это — заставляли меня смеяться вслух без

страха, не закрывая рот и не оглядываясь по сторонам.

Я доверила ему свою безопасность.

Я не должна была этого делать.

Я оказалась заперта в металлическом ящике.

Потому что сделала это.

Какой-то части меня все еще казалось, что он запрыгнет на крышу грузовика и

начнет бить себя кулаками в грудь словно горилла.

Именно так должны были вести себя герои, верно?

Несмотря на все происходящее, этот образ заставил меня улыбнуться.

«Я в порядке, Зверь. Я буду ждать тебя. Просто не сдавайся», — подумала я.

Я буду ждать.

Глава 17

Оставшаяся часть поездки уложилась в десять минут. Или заняла часы.

Время в ящике потеряло значение.

Я не знала, смогла ли уснуть. Мне определенно не было спокойно. Я сделала

несколько глубоких вздохов и попыталась остановить приступ паники, прежде чем

поняла, что что-то изменилось.

Грузовик замедлился.

96

Какое-то время меня кидало из стороны в сторону, пока машина поворачивала.

Несколько раз грузовик останавливался.

Каждый раз, когда я набиралась смелости, чтобы зашуметь, грузовик начинал

реветь, и меня опять подбрасывало так, что я со стуком ударялась об пол.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», — мысленно хныкала я.

А потом все повторялось.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Я не была уверена, о чем молила: отца, чтобы он остановился; Зверя, чтобы спас

меня; Кэнди, чтобы позвонила в полицию, или Бога, чтобы просто даровал мне быструю

смерть.

Грузовик остановился.

Отец вышел из машины и хлопнул дверью.

Я слышала голоса, которые разговаривали с ним, но не могла разобрать слова. Они

звучали слишком тихо.

Один звучный удар... кто-то залез в грузовик?

Теперь, когда грузовик стоял на месте, я поняла, что хотела бы кататься вечно. По

крайней мере, я была одна в своем ящике. Никто не мог причинить мне боль в моей

коробке.

Я надеялась, что они еще не готовы меня вытащить.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», — взмолилась я.

Если я продолжу находиться внутри ящика, то меня никто не тронет.

Я знала, что они сделают со мной, когда достанут из нее.

Отец годами рассказывал мне об этом, но я считала, что он просто пугал меня. Я не

верила ему. Теперь же я оценила степень реальности его угроз.

Он рассказывал, что, как только я приеду, сутенер обольет меня холодной водой из

шланга и оставит лежать холодной, голой и одинокой. А потом меня привяжут к кровати и

отправят ко мне первого клиента. За меня заплатят больше, потому что я буду новенькой.

И их не будет волновать, если я начну кричать.

После того, как меня несколько раз изнасилуют, и они решат, что мой дух

достаточно сломлен, я буду развязана и перемещена туда, где меня будут поджидать

десять или пятнадцать парней, которые трахнут меня одновременно.

Отец рассказывал, что почти никто из девочек после этого не оказывал

сопротивление, хотя было еще два варианта дальнейшего развития событий.

В первом случае меня начнут обкалывать дешевым метом, и мне будет все равно,

трахают меня, жива я или уже сдохла, все, что угодно, лишь бы получить очередную

дозу... Во втором — они запрут меня в темной комнате на несколько недель, где не будет

ничего, кроме ведра, чтобы писать, а также небольшого количества еды и воды.

97

Недостаточно, чтобы поддерживать во мне жизнь, но достаточно, чтобы не позволить мне

умереть с голоду.

После чего меня вытащат из комнаты, возможно, с завязанными глазами, изобьют

или снова пустят по кругу.

Отец говорил, что помогал своим друзьям ломать женщин таким образом, но я

думала, что он просто пытался меня запугать.

Это срабатывало, даже когда я ему не верила.

Пока я лежала в ящике и вспоминала каждое сказанное им слово, мои зубы стучали

от ужаса.

Воцарилась тишина.

И тут, откуда ни возьмись... послышались крики. И выстрелы.

Кто стрелял? Если борта грузовика была открыты, то пуля могла попасть в ящик.

Металл был толстым, но не пуленепробиваемым.

Неужели мне было суждено умереть именно так?

Вопли и крик становились все громче и громче. Я не могла разобрать, что за шум

раздавался вокруг. Мир будто сошел с ума, превратившись в сплошной рев, который