KATERINA - Unknown

- Спасибо, - ответила она, кивнув.

Габриель слегка улыбнулась, стараясь не смотреть на несчастного, но довольная тем, что оказалась в нужный момент в нужном месте:

- Всегда пожалуйста!

Все, что еще могло быть сказано, было прервано радостными возгласами, поднявшимися в лагере, знаменующими конец битвы.

___

Каллисто и двое других греческих солдат вели человека, подобного скале. Злобно улыбаясь, светловолосый воин ударила по его ногам сзади, свалив на колени на пропитанную кровью землю. «Приклонись перед Завоевателем, жалкая свинья», - прорычала она, схватив его голову за волосы и опуская ее, пока лицо не уткнулось в испачканные грязью колени. Его руки были крепко связаны за спиной, и Зена легко могла видеть перевязанные веревкой запястья и предплечья, в то время как он отчаянно пытался развязать узлы.

Кивок Завоевателя - и один из солдат поднял голову человека от земли, затем, схватив за рубашку, снова ткнул его голову в колени. Лицо человека было похоже на маску из грязи и запекшейся крови. Слегка улыбаясь, Зена приставила кончик своего меча к шее перса.

- Ты возглавляешь этих людей? - спросила она на его языке.

Ответом пленника была попытка бежать, его зубы обнажились в диком оскале.

Каллисто снова ударила его коленом в широкую спину, свалив обратно в грязь. Он пытался сопротивляться, и его тело билось, словно выброшенная на берег рыба. Еще один кивок Зены, и перса опять поставили на ноги.

- Ты возглавляешь этих людей?

Меч сильнее прижался к горлу. Тонкая струйка крови побежала по шее за воротник доспехов.

___

Находясь немного позади происходящего, Габриель была поглощена своей собственной внутренней борьбой. Одна часть ее - большая половина - требовала выйти вперед и попытаться остановить медленное бессмысленное убийство. Но ее другая половина громко заявляла о необходимости стратегического отступления. Каллисто находилась всего лишь в нескольких метров от нее. Как светловолосая психопатка еще не увидела ее, было вопросом, которого Габриель боялась.

Когда вражеского солдата снова толкнули в грязь, и звук ломающихся пальцев под ботинком Каллисто донесся до Габриель, она была готова на все.

Подняв шест, бард сделала решительный шаг к группе людей, ее каменное лицо выражало решимость. Но ее остановило легкое прикосновение руки. Габриель резко обернулась и в свете луны увидела морщинистое, угрюмое лицо Тао Фенга.

- Здесь еще много тех, кому нужна твоя помощь, - мягко произнес он.

Габриель оглянулась назад, чтобы увидеть, как солдата ударили еще раз, сухожилия на его шее напряглись от страха и гнева.

- Да, я знаю, но…

- Ты не можешь ему помочь, Габриель. Он генерал проигравшей армии. Следовательно, он обречен. - Тао Фенг медленно поднял голову. - Ты же понимаешь это? Ведь твоя подруга – из твоего времени – объясняла тебе это?

Габриель с сердитым взглядом повернулась обратно к старому лекарю.

- Конечно, я понимаю это. Но это не означает, что мне это должно нравиться, и также не означает, что я должна просто стоять и притворяться, что ничего не происходит. - Она стиснула зубы. - Я могла это предотвратить еще раньше. Она вспомнила время в Афинском форте.

- Ты не можешь это остановить сейчас. - Тао Фенг посмотрел через плечо невысокой женщины.

___

Воздух рассек тихий звук оголенного оружия. Затем тишина. Габриель вздрогнула, она все еще стояла спиной к происходящему.

- Случилось, то, о чем я думаю?

Лекарь кинул, и в это время раздался ликующий крик торжествующей Каллисто, держащей над собой отрубленную голову персидского генерала.

- О, Боги, - прошептала Габриель, почувствовав отвращение.

Тао Фенг посмотрел на нее своими темными миндалевидными грустными глазами.

- Пойдем. Там еще много тех, чьи жизни пока не обречены. Возможно, твой дар спасет их от меча Завоевателя.

Габриель хотела оглянуться, хотела запомнить еще одну бессмысленную смерть, которую она не смогла предотвратить. Вместо этого, она глубоко спрятала свое возмущение и сконцентрировалась на узкой спине идущего впереди Тао Фенга, выбирающего дорогу среди трупов к наспех сооруженному лазарету почти в центре Египетского лагеря.

Запах боли, страха и смерти ударили в грудь Габриель, когда она откинула полог палатки и вошла в лазарет. Раненные солдаты занимали все пространство. Они были везде – поперек коек, на импровизированных столах, а иногда просто на сырой земле. Многие кричали в агонии. Другие жалобно просили воды. А некоторые были уже мертвы.