Admin - S D Rays Taynye grekhi

семье, о нашем прошлом, о нашем будущем. Но я не могла думать сквозь поток чувств.

Они, возможно, ушли в море на мгновение, но они вернутся. Если бы я что-то знала об

эмоциях (а я не знала ни одной треклятой вещи, кроме того, что они обязательно

вернутся).

— Давай ускользнем отсюда и поедем ко мне, — предложила я.

— У тебя есть дурная привычка ускользать отсюда.

— Но в этот раз, у меня есть ты.

Дрю улыбнулся и отбросил волосы с моего лица.

— Да. У тебя есть я.

Он поцеловал меня со страстным обещанием. Мы встали и пошли от берега вместе.

Глава 30

1994 год — Кентукки. Более чем на полпути к Нью-Йорку

Я не закатывала сцен, когда копали могилы, и не уточняла у парней подробностей,

которые действительно имели место быть. Я не понимала подношение цветов мертвому

84

парню, который не казался таким же, каким он был при жизни. Молодая группи

ненавидела подобное дерьмо и утомленный юридический клерк тоже, а у адвоката не

было на это времени.

Кроме того, по-прежнему оставался нерешенным вопрос с чувствами.

Я сказала Дрю, когда он открыл для меня автомобильную дверь:

— Сделай что-нибудь для того, чтобы я могла почувствовать, что грусть — это

фальшивка. Фишка в том, что грусть — подделка, а само чувство — нереально.

— Адвокат в тебе сопротивляется слишком рьяно.

Дрю протянул мне свою руку, и я взяла её, позволяя ему вытащить меня из

автомобиля. Я не нуждалась в помощи, но он любил помогать. Не потребовалось слишком

много времени, чтобы выяснить это, и кем бы я была, лишая его этого удовольствия?

Дрю дал мне очень многое за последние шесть месяцев. Он поддерживает мое

решение в том, чтобы позволить Джонатану оставаться моим братом, а моим родителям

думать, что я ничего не знаю об их потере. Хотя мой отец санкционировал всю эту

сказочку — свою схему, чтобы оставить своего внука в семье, как предполагалось, для

защиты моей матери.

Я не могла отказаться от своего отца из-за этого, но главным образом, я молчала,

чтобы защитить моего сына, Джонатана. Я умру с этой тайной. Я самостоятельно зашью

свой рот, прежде чем позволю правде покинуть мои губы.

Единственный другой человек, который всё знал, был мужчиной с цветами на

автомобильной парковке кладбища в Кентукки.

Небольшая заметка обо всём, после моего ухода той ночью из дома.

— Я обещаю прикончить тебя, — прошептала я Дрю как-то ночью, запутавшись в

простынях и темноте, мой голос сел от того, сколько раз я выкрикивала его имя.

Он поцеловал меня. Я могла попробовать свою киску на вкус у него на лице.

— Ты всегда угрожаешь мне, прежде чем уснуть.

Это происходило в тот момент, когда я беспокоилась, что воспользовалась им.

Беспокоилась, что моя семья будет перевернута вверх тормашками. Что мой брат сойдет

сума. Что моя мать уйдет глубоко в себя. А мой отец, всегда непредсказуемый, уничтожит

гонца, а этим гонцом являлась я.

— Ты единственный, кто знает, — я коснулась лица Дрю в темноте. — Я доверяю

тебе. Но я прикончу тебя.

Он скрепил мои руки над головой:

— А я прикончу тебя.

Мы обсуждали это сотню раз. В кровати, на обеде, серьёзно и в шутку. « Я прикончу

тебя» — не было угрозой. В действительности нет. Это был мой способ сказать, как

глубоко я доверяла ему.

— Только если я первой не прикончу тебя, — сказала я, подталкивая свои бедра к

нему.

— Как ты собираешься это сделать, Синни-Син-Син?

— Испытай меня.

85

Дрю позволил моим рукам двигаться и обнял меня:

— Никогда.

— Смышленый парень.

Он не двигался и едва сделал паузу.

— Поехали в Нью-Йорк со мной. Я не могу жить без тебя. Город походит на могилу.

Я вздохнула. Между нами было очень большое расстояние в течение слишком долгих

месяцев.

— Говоря об испытании… я жду экзаменов в феврале.

Дрю приподнялся на локтях, глаза расширены: голубые, потрясенные и

восхищенные. Я ждала, чтобы рассказать ему эту новость, так что теперь я могла