Admin - S D Rays Taynye grekhi

приведение.

Он сглотнул. Дети приходили в винный погреб, когда им было необходимо вырваться

от всей хрени, происходившей в огромном доме. Иногда, чтобы спрятаться. Иногда из-за

плохого настроения. Я знала, где пряталась Фиона в течение недели, после выдачи табеля

успеваемости, а где Ленни — через каждые двадцать восемь дней, а также Кэрри —

всякий раз, когда папа был дома.

— Я в порядке, — и он стал подниматься наверх.

Дрю отвлекся на конверт.

— Подожди, — сказала я Джонатану. — Попробуй это.

79

Я вручила ему свой бокал вина. Он учился в пятом классе, но уже получил

разрешение дегустировать, и к тому же, я не была готова позволить ему уйти, пока

беспокоилась из-за него. Джонатан взял бокал. Относиться к нему как к взрослому —

всегда срабатывало, и он казался более спокойным, когда вернул мне его обратно.

— На вкус прекрасно, — сказал он.

— Пойдем со мной в комнату хранения на секундочку. Я хочу поговорить с тобой.

Дрю, ты не возражаешь?

— Всё в порядке, — на секунду он оторвался от влажной растекающейся записи и

взглянул на Джонатана. Я не обратила на это внимание. Ни на сильно напряженную

челюсть Инди, ни на его неестественно расширенные глаза. Я просто затащила своего

брата во внутреннее хранилище и посадила его на старинную винную бочку.

— Что случилось? — прошептала я.

— Ничего.

— Джон.

— Что?

— Давай тратить наше время эффективно. Ты собираешься мне всё рассказать. Всё

равно нам надо покончить с этим делом.

Он сжал свои губы, скрестил руки, выпятил челюсть. Я облокотилась на нижнюю

полку и ждала.

— Ты не сможешь рассказать об этом, — сказал он.

— Ты же знаешь, что я не стану.

— Ты должна действительно поклясться.

Иисус! Снова очутиться в начальной школе. Чтобы сделать маленькие вещи более

значимыми. Чтобы думать, что вы обладаете контролем, когда на самом деле нет, а

взрослая жизнь — только слой детства с манерами и привилегиями. Когда ложь походит

на легкие ответы на неудобные истины.

— Хорошо, — сказала я. — Давай сделаем это. Давай дадим обет. Мы поднимем

наши руки вверх и поклянемся, что всё, что мы скажем, останется тайной. Когда мы

опустим наши руки, мы расторгнем обет и вернемся к обычной жизни.

Джонатан подумал об этом секунду, затем с коротким кивком сказал:

— Договорились.

— Но есть другая вещь. Мы не можем лгать. Не тогда, когда обет открыт.

— Хорошо.

Я подняла свою руку, и он зеркально вторил мне.

— Обещание открыто, — сказала я. — Что случилось?

Джонатан глубоко вздохнул и посмотрел в угол комнаты.

— Керри и я были снаружи, когда начался дождь, и мы застряли в домике с

бассейном.

Керри была дочерью одного из папиных партнеров. Она была на год старше

Джонатана и довольно сообразительна.

— Продолжай.

— Мы начали заниматься всякими вещами.

«Иисус Христос, используй презерватив».

«Он не готов».

Джонатан взглянул на меня, на долю секунды отрывая своё внимание от угла, затем

возвращая его обратно. Я не ответила на быстрый взгляд и не сбросила на него гранату. Я

более или менее догадывалась о том, что произошло. Мама и папа были не слишком

откровенны с детьми относительно секса, думая о моём прошлом опыте, приведшим к

раннему краху.

Джонатан выстроил следующую фразу:

— Я думаю, что она сломала его.

80

— Сломала кого? — я знала ответ, но мой рот открылся прежде, чем я успела

подумать.

Он не сказал, но указывал обеими руками в направлении своей промежности.

«Только. Не. Смеяться. Только. Не. Заржать».

— Что заставило тебя думать, что она его сломала?

— Она прикоснулась к нему. Он стал… он стал слишком жестким — это было

сверхъестественно, а затем… — Джонатан посмотрел в потолок.

Мне стоило закончить за него. Поставить его на моё место — не сработает. Он был в

пятом классе, и, хотя он начал взрослеть, Джонатан всё ещё оставался ребенком.

— Он стал твёрдым, затем слишком чувствительным, после того как из него

брызнула белая жидкость?

Глаза Джонатана вылезли из орбит.

— Да.

— Он не сломан.

— Откуда ты знаешь?

— Вы с друзьями не обсуждаете это между собой? Девочек? Секс?

— У меня не было с ней секса.

Я махнула рукой.

— Я знаю. Хорошо. Я только собираюсь поручиться, что он не сломан. С тобой всё в

порядке. Но завтра, если ты позволишь мне взять тебя на ланч, я расскажу тебе почему.