Aurora Reynolds - Until November

вес. Но я знала, что мне нужны вещи

на пару размеров больше. Ребёнок

вряд ли будет здоровым, если я его

раздавлю внутри себя. Вместе с Лиз

мы прошлись по детской секции, где

было много игрушек, постельного

белья и одежды. Было так много

милых вещей, что восхищение Лиз

полностью стерло моё волнение.

***

Я сижу рядом с барной стойкой,

когда слышу, как Ашер подъезжает на

джипе. Я пытаюсь сосредоточиться

над чтением, но мой мозг занят

перевариванием новостей и тем, что

я сейчас объявлю, так что я

перечитывала одну страницу больше

пяти раз. Когда Ашер заходит через

дверь, меня тошнит. Такого раньше

не случалось. Обычно, когда он

заходит, мне хочется броситься ему

на шею. Живот скручивает, и мне

становится тяжело дышать.

— Привет, малышка, — говорит

он, подойдя ко мне, и дарит поцелуй

в макушку. — Что случилось? —

спрашивает он, и я уже открываю

рот, чтобы рассказать, но чувствую

запах краски на его одежде. Тут же

бегу в ванную. Судя по всему,

ребёнку не нравится запах краски.

Мои волосы убраны с лица, а на

лбу мокрое полотенце.

— Лучше?

Я киваю, хотя лучше мне совсем

не стало. Мои нервы на пределе.

— Давай умоемся.

Ашер поднимает меня, и я кладу

голову на его плечо и оборачиваю

руки вокруг его шеи. Он усаживает

меня рядом с раковиной, а сам

начинает готовиться принять душ. Я

спрыгиваю и чищу зубы, наблюдая,

как он раздевается. Я знаю, что мне

нужно сделать это сейчас, пока я

окончательно не струсила или не

погрязла в сладком тумане, где обо

всём забуду.

— Я сейчас приду, — говорю я и

выхожу из ванной прежде, чем он

успевает меня остановить. Иду в

кухню и беру коробочку, которую

обернула бумагой, а тесты, лежащие

в моей сумке, засовываю в задний

карман джинсов. Снова оказавшись в

ванной, где Ашер стоит в одних

боксерах

перед

зеркалом,

я

запрыгиваю на прежнее место и

вручаю ему коробочку.

— Что это? — спрашивает он,

разглядывая коробочку, обёрнутую в

желтую бумагу.

— Просто открой её, — у меня

перехватывает дыхание.

Он

разворачивает

бумагу

и

кладет коробку на стол, чтобы

открыть. Я наблюдаю за тем, как его

брови сходятся в замешательстве.

Если он не вспомнил наш разговор о

детях, то вряд ли поймёт, почему в

коробке лежат презервативы «Троян»

и

детский

розовый

пистолет.

Кажется, будто он смотрит в окно

целую вечность, но затем поднимает

голову, а его глаза на мокром месте.

— Это то, что я думаю?

Я киваю. Он сглатывает и качает

головой. Я наклоняюсь вперёд и

протягиваю

тесты

из

заднего

кармана. Ашер поднимает руку, и его

пальцы оборачиваются вокруг них.

— Черт меня подери, — шепчет

он, и я понятия не имею, о чём

думает.

Он продолжает смотреть на

тесты, не моргая.

— Прости меня, — шепчу я,

когда он всё ещё молчит. — Я делала

инъекции. Даже не знаю, как это

произошло.

Я наблюдаю за тем, как он

кладет тесты в коробку и закрывает

ее. Я нервничаю. Он не смотрит на

меня. Ничего не говорит. Ашер берет

коробку и выходит из ванной. Ещё

слишком рано. Я знаю. Я знаю. О,

Господи,

что

я

буду

делать?

Закрываю лицо руками и пытаюсь

сдержать слёзы, которые жгут глаза.

Нам нужно поговорить. А затем мне

нужно будет понять, что делать

дальше.

Об аборте не может быть и речи,

и я не могу прожить свою жизнь,

зная, что о моём ребёнке будут

заботиться чужие люди. С этим

будем порядок. Мы будем в порядке.

Мысль о жизни без Ашера причиняет

мне боль. Мне нужно собраться и

поговорить с ним об этом. Я убираю

руки с лица, спрыгиваю со стойки,

чтобы найти его. Меня охватывает

злость. Он женился на той, которую

не любил, только потому, что она

сказала ему, что беременна. Он

сказал ей, что всё будет в порядке. Он

должен был сказать мне то же самое

сейчас. Он должен был сказать, что

любит меня. Либо он скажет, что всё

будет в порядке, либо я уйду, и не

важно,

насколько

сильно

будет

разбито моё сердце.

Я подпрыгиваю, когда Ашер

возвращается в ванную. Его руки

ложатся на мою рубашку, а затем она

исчезает. Я в таком шоке, что не могу

вымолвить и слова. Вслед за ней

исчезают и джинсы. Я стою в одних

трусах и лифчике.

— Нам нужно поговорить, —

шепчу я, не знаю, что, чёрт возьми, с