Вера Эльберт - Заговор Вудвиллов

И Лорда-Камергера короля. Там и останешься.

Отныне Уильям Гастингс тебе опорой будет.

А остальное всё зависит от тебя.

ДЖЕЙН ШОР.

О, государыня, как вы добры!

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА.

Это ещё не всё. (Подходит к буфету и вынимает оттуда склянку.)

Вот тебе снадобье.

Ты будешь подливать его в вино

Уильяму Гастингсу по паре капель в день.

Этой бутылочки тебе должно хватить

На три недели.

ДЖЕЙН ШОР.

Всего на три недели? А потом?

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА.

А после от него держись подальше.

ДЖЕЙН ШОР.

Да, но с кем я буду после Гастингса?

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА.

А мне какое дело? Я тебе не сводня!

Но если будешь с ним порасторопней,

Сумеешь себе обеспечить состояние

За эти три недели, поняла?

ДЖЕЙН ШОР.

Да, государыня!

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА.

Про капли никому ни слова!

Молчи даже под пыткой!

ДЖЕЙН ШОР (обрадованно).

Да, государыня, не беспокойтесь,

Я вас не подведу!

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА.

Надеюсь!

Королева подаёт руку для поцелуя. Джейн её целует и уходит.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА.

Ну, дело сделано! А всё остальное

Мы предоставим действию напитка,

Который Гастингса лишит рассудка

И превратит сначала в пылкого любовника,

А после – в монстра, охваченного пламенем

Страстей, безумных и отталкивающих

В своём бесстыдстве! Да, не хотела бы

Я оказаться рядом с ним, когда это

Случится! Он потеряет разум, волю,

И способность собою управлять как раз

К приезду в Лондон короля и Регента,

Ричарда Глостера. Тогда узнаем мы,

Как сложится в дальнейшем их давняя

И искренняя дружба! И будет ли с ним

Ричард благодушен, когда столкнётся

С его дьявольским перерождением.

Вот только жаль, я не увижу этого!

Зато я буду уже тем отомщена,

Что Ричард Глостер за былую дружбу

Заплатит незаслуженным позором.

И прослывёт тираном и убийцей.

Он наживёт себе врагов несчётно!

И популярность его быстро упадёт.

А там пущу я в дело клевету.

И слухи распускать повсюду стану

О казнях, беспощадных приговорах,

Что он невинным узникам выносит.

О преступлениях, правонарушениях

И о чудовищной жестокости его,

Которой подтверждение найдётся,

Пусть даже в том его вины не будет.

Ведь что ни говори, а нет на свете

Оружия сильнее клеветы! А я так ею

Ричарда ославлю, что и в пятьсот лет

Он не смоет крови тех злодеяний,

Что ему припишут! Погибнет всё,

Что дорого ему! Всё то, что было свято

И бесценно будет осмеяно и втоптано

Навеки в грязь! Всё, всё погибнет

В бездне клеветы! И рыцарская честь,

Которой он гордится, и репутация,

Которой дорожит, и светлая душа

Христианина, которую готовит он

К бессмертию и райскому блаженству,

Избегая бесчестья, искушений и греха –

Всё это будет предано забвенью,

Утоплено навеки в море лжи!

И даже если Ричард праведником станет

И после смерти будет вознесён на небеса

Под пение ангелов, здесь, в памяти людской,

Он всё равно останется злодеем

И будет предан поруганию и хуле!

И только потому, что в нашем грешном мире

Зло всегда будет во сто крат сильней добра!

И за добро всегда здесь будут платить злом!

Ведь зло свободно от моральных обязательств,

Не сковано цепями нравственных основ.

И потому оно непобедимо и всевластно,

Что от этических запретов освобождено

И полностью подчинено собственной воле.

В то время как возмездие настигает

Преступников здесь либо слишком поздно, –

Когда ещё есть время оправдаться,

Сокрыть улики, замести следы,

Либо и вовсе не преследует виновных, –

Зависит от того, как повести дела.

Итак, пускай идёт всё своим чередом,

Как я задумала. Пусть месть свершится!

А я посмеюсь потом!

Уходит.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. Картина пятая.

29 апреля 1483 года. Нортхэмптон. Столовая в апартаментах Ричарда Глостера в гостинице. Энтони Вудвилл и Ричард Глостер сидят за накрытым к ужину столом. Двое слуг им прислуживают. Энтони Вудвилл с аппетитом поглощает маленькие пирожные, беря их с блюда двумя пальчиками и жеманно отставляя остальные. Ричард с лёгкой иронией наблюдает за ним.

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Признаться, я был удивлён,

Милейший граф, что государь

Уже покинул город. Он, по моим

Подсчётам, должен был сегодня

Остановиться здесь, в Нортхэмптоне.

ЭНТОНИ ВУДВИЛЛ.

Да, он расположился недалеко отсюда –

В девяти милях по дороге в Лондон,

В Стоуни-Стаффорде. Здесь не нашлось