Радослав Клечиньский - Мир без Алисы

Радослав Клечиньский

Мир без Алисы

Перевод: Алексей Якименко

Nowa Fantastyka 155 (8/1995)

- Можешь называть меня малюткой.

Я свернул газету. Девочка отпустила штанину моих брюк и стояла с поднятой головой. Ей было года три, и она была прелестна. Ее невероятно большие, живые как искры и удивительно умные глаза произвели такое впечатление, что я почти не обратил внимания на ее одежду – белую кофточку и такую же юбочку. Она тут же одарила меня улыбкой. Мое сердце растаяло как воск, а более тридцати человек на остановке посмотрели в нашу сторону с немым восторгом. Такой улыбкой могут одарить только дети – невинной, действительно искренней и чудесно чистой, сущностью души, не отравленной заботами взрослой жизни. Эта улыбка происходила из солнечного света, и в ней было все, за чем тоскуют измученные сердца: радость и любовь, безграничная вера в добро и неисчерпаемую чудесность мира, музыка, смех, цвета и свет, теплота и безмятежность, и цветы, цветы, цветы… Если в какой-то поющей стране живут эльфы, то они созданы для того, чтобы ее найти и сделать своей богиней, чтобы танцевать вокруг нее в сиянии Вечного Дня.

- Эй! – сказал я, присев. – Очень приятно познакомиться. Меня зову Марк. Тебе что-нибудь нужно? Или ты хочешь о чем-то спросить? Скажи, мое сокровище... – я остановился и обеспокоенно огляделся. – Твоей мамы здесь нет, правда? Ты одна? Может, потерялась?

- И сокловищем можешь меня называть, – ее улыбка просто согревала. – Ты мне нлавишься. Не волнуйся, мама сейчас плидет.

- Тогда подождем ее вместе, ладно? – я подал девочке руку.

- Ладно.

Я кое-что вспомнил.

- Сейчас, погоди, – я сунул левую руку в карман пиджака. – Вчера одна очень милая дама с моей работы дала мне вот это, – я вытащил две разноцветные конфеты. – Пожалуйста, возьми. Обе.

Малютка решительно покачала головой.

- Спасибо. Я не ем конфеты.

- Не ешь конфеты? – удивился я. – Ты хочешь сказать, что не любишь сладости? Они тебе не нравятся?

- Не знаю. Я никогда их не ела.

«Никогда не...» Черт возьми! Признаюсь, у меня речь отобрало. Конечно, она была исключительным ребенком, и у нее не было никаких оснований говорить неправду. В любом случае не о таком. Но покажите мне ребенка, который не любит сладости... Как будто этого было недостаточно, она добавила:

- Я ничего не ем.

- Ничего не ешь? Что ты имеешь в виду?

- Я не ем то, что едят все. Мне это не вкусно. Я не могу это есть.

Меня осенило.

- Думаю, я тебя понимаю, малышка, – медленно произнес я. – Есть такие болезни, когда дети и взрослые не могут принимать обычную пищу. Она для них вредна. Они должны покупать продукты в специальных магазинах, предназначенных только для них. Такие продукты, которые им не повредят. Может, твоя мама покупает тебе еду в таком магазине, верно?

- Нет, – ответила девочка. – Мама не покупает мне еду. Я не ем еду.

Она говорила это, улыбаясь, по-видимому, для нее не было проблемой. Очаровательных детей иногда трудно понять, и мне оставалось только махнуть рукой.

- Не будем больше говорить об этом, ладно?

- Да.

- Можешь звать меня Марк.

- Да, Малк.

- А как тебя зовут?

- Алиса.

- У тебя красивое имя, Алиса. Знаешь, в одной книге...

- Малк...

Я посмотрел на нее со всем вниманием.

- Что, малышка?

Она обняла меня за шею своими ручками и придвинула лицо ближе.

- Ты меня очень любишь, Малк?

Я почти утонул в ее голубых глазах.

- Я люблю тебя. Я люблю тебя очень сильно.

- Ты можешь всем сказать, чтобы они меня очень любили? Так, как ты?

Я взглянул поверх ее светлых прядей на группу ожидающих. Не заметил лиц – только улыбки, излучающие тепло.

- Думаю, Алиса, мне вовсе не нужно им это говорить, – сказал я. – Все тебя любят. Посмотри. Все.

- И я их люблю, – зазвенело возле моего уха.

- Я знаю.

Через пять минут ее обожали и пассажиры автобуса вместе с толстым водителем, заинтригованные толпой на остановке. В середине толпы девочка сияла как маленькая звездочка, обводя смеющимся взглядом окружающих. Ей отвечали такими же взглядами.

Шум города исчез, время остановилось.

- Алиса, сейчас же иди ко мне!

Улыбка девочки погасла; у меня было ощущение, что земля уходит из-под ног. Мы поняли, что кто-то совершил преступление.

В толпе образовался проход. В конце этого прохода стояла очень красивая тридцатилетняя женщина, нахмурив брови. Левой рукой она прижимала к груди бумажный пакет с покупками. Девочка подбежала к ней, опустив голову.