Нааша - - 2

Она похлопывает меня по спине, проводит ногтями по хлопку моей рубашки. Как

поступила бы любая женщина, любящая мужчину.

Я насмехаюсь над этой идеей. Она никогда меня не полюбит. Никто не сможет.

Мужчина, не сумевший защитить тех, кого любит, – не мужчина вовсе.

– Как? – спрашивает она, отвлекая меня от моего горя.

Я немного приподнимаюсь и высвобождаюсь из ее объятий. Меня поддерживает

стена, пока я пробегаю пальцами по своим волосам.

– Я опаздывал. Был сосредоточен на работе. Быть врачом – это тяжкий труд. В то

утро мой будильник не сработал. Была моя очередь отвозить Натана в школу. У

Дженнифер была встреча в старшей школе, где она преподавала. Мы стояли с ней на кухне

и спорили, кто его отвезет?

Марли подползает ко мне ближе и прислоняется спиной к стене.

– И что случилось потом?

Мои глаза на краткий миг встречаются с нее.

– Мы облажались. Я попросил Джен поговорить с соседом, чтобы он отвез Натана в

школу. Я поцеловал сына на прощание и выбежал из двери – я качаю головой,

воспоминания об утренних событиях берут надо мной верх.

Марли обхватывает мою руку своими крошечными пальчиками, поддерживая меня,

чтобы я мог продолжить.

– Я работал уже полчаса, как его вкатили. Видишь ли, я работал в отделе

неотложной помощи. Это утро было похоже на любое другое. Просто обычный день. Но

он не был обычным, – мои глаза закрываются, я вспоминаю о том, что сказали мне

медсестры: в больницу доставили ребенка, попавшего в автокатастрофу. Для меня это был

очередной пациент. Открыв дверь, я сначала увидел его красную футболку с человеком-

пауком. Подумал, что у моего сына есть такая же. Когда подошел ближе, то увидел

темные волосы, и осознал, что на каталке лежит мой сын.

События, которые за этим последовали, по-прежнему туманны, хотя я пытаюсь

пересказать их Марли. Она тихо слушает, пока я пытаюсь понять, как так случилось, что

мне не удалось спасти жизнь своего сына.

Как я разбил стакан в приемной, когда пытался найти тихое место, чтобы все

обдумать. Как выглядело крошечное, обмякшее тело сына, когда я держал его в последний

раз. Так мирно. Я не плакал после его смерти. Я был в ярости. Гнев поглотил каждую мою

частичку. Под мою горячую руку попали даже мои коллеги. Пока я объясняю это Марли,

она не отводит глаз. Она принимает мой рассказ и предлагает свою руку, когда я

продолжаю говорить.

После того, как рассказал о трагической смерти Натана, говорю о его жизни. О

том, как он родился на два дня раньше. Как я часами его держал, не желая оставлять

одного ночью. Что прочитав ему сказки на ночь, задерживался в его комнате, пока не был

уверен в том, что он спит. И еще немного наблюдал за ним спящим.

Я рассказываю Марли обо всех планах, которые у меня были для моего сына. Как я

хотел быть отцом таким же хорошим, как и мой собственный. Как хотел научить его

водить машину, завязывать галстук, может быть даже научить медицине. В основном,

научить его быть лучшим человеком, каким он мог стать.

Марли слушает, пока я рассказываю о каждом его бо-бо, о его любимых вещах,

каждую смешную историю с его участием.

– Сегодня два года, как умер Натан. И умер он за несколько дней до своего шестого

дня рождения, – все мои слёзы высохли, но когда я смотрю на Марли, то вижу, что она

плачет. Я притягиваю ее к себе и провожу пальцем по ее щеке, смахивая падающие слезы.

– Хьюстон, мне так жаль, – ее глаза смотрят на меня с жалостью. Я не могу видеть

в них боль и чувствовать ту же боль, отраженную в моем сердце.

Я хватаю ее лицо, мои пальцы впиваются в ее мягкую кожу, и я начинаю разорять

ее губы. Ощущаю ее сладость и проводя языком по ее губам, умоляю ее унять мою боль.

Мне это нужно.

Все слезы, которые я пролил за последние два года, сломили меня до такой

степени, что я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова стать целым. Но каждый раз, когда

Марли прижимает меня к себе, когда ее стоны срываются в мой рот, она складывает

вместе кусочки разбитого меня. Мое сердце бьется. Моя кровь перекачивается. Мой член

твердеет.

Я продолжаю поцелуй, когда направляюсь по коридору в спальню, не выпуская

Марли из объятий. Опускаю ее на свою кровать.

В этот момент она меня знает. И я хочу, чтобы она знала обо мне все. Все. Каждую

грязную деталь. Я и сам хочу о ней все знать.

– Ты единственная помогаешь мне забыть.

Я очень медленно снимаю ее одежду, смакуя каждую частичку ее соблазнительного