Нааша - - 2

проскальзывающей в мой лифчик. Что если нас кто-нибудь увидит? Что если Анна

Томпкинс нас увидит? Мой твердеющий сосок не заботят последствия того, что нас могут

поймать. Он хочет, чтобы его сжимали, и он получает то, что хочет.

– Это ощущается хорошо? – спрашивает он, прикусывая мочку моего уха.

– Да, – отвечаю я, наклоняя голову, чтобы предоставить ему доступ. Мои ноги сами

собой обхватывают его талию, притягивая его ко мне. Теперь моя киска находится на

идеальном уровне с его членом.

– Ты знаешь, что это неправильно, – шепчет он мне на ухо.

– Мне все равно, – шепчу я в ответ.

Глупо не беспокоиться. С легкостью отказаться от обучения в медицинской школе

при университете ради оргазма? Я знаю ответ, но я все еще это делаю. Все еще трусь о его

член. Все еще страстно его желаю, несмотря на риск. Забавно, как мы можем чего-то

хотеть настолько сильно, что отбрасываем каждую унцию восприимчивости. Но и ему не

лучше, он может потерять больше чем я, и все же, он все еще скользит пальцем в моих

трусиках. Рискует своей карьерой, чтобы пробежаться пальцем по моим обнаженным

губкам, окунуть его внутрь. Мы стонем одновременно.

– Черт, ты такая мокрая, – бормочет он мне. – Мне нужно, чтобы мой член был

внутри тебя.

Стиральная машина подо мной начинает цикл отжима, и вибрация быстрее

подталкивает меня к его руке. Он проскальзывает в меня еще одним пальцем и кусает

меня за плечо. Он меня укусил! Черт, это горячо! Я так давно его хотела, что мой оргазм

уже надвигается, зарождаясь в животе. Удовольствие переполняет меня, когда я

раскачиваюсь на его руке, а его пальцы набирают скорость.

– Я так близко, – выдавливаю из себя я.

– Я хочу видеть твое лицо, когда заставлю тебя кончить, – он слегка откидывается

назад, но его пальцы не замедляются.

Стиральная машина подо мной вибрирует быстрее, и он подводит меня к самому

лучшему оргазму, который у меня был за долгое время, да вообще когда-либо.

После того, как он меня нежно целует, я вижу это в его глазах. Сожаление. Нет, не

снова! Звонит мой телефон, и я сползаю с машины и ухожу от его смятения.

– Извини, – говорю я, желая залезть внутрь стиральной машины, чтобы избежать

этого выражения на его лице. – Я должна ответить, – я указываю на телефон в своей руке.

Он открывает рот, чтобы ответить, но затем его закрывает. Почему мужчины такие

трудные? Тот, кто сказал что мужчины говорят то, о чем думают, ошибался.

– Вперед, – наконец говорит он, кивнув в сторону двери. – Мне нужно идти.

И снова я не знаю как реагировать. Он только что трахнул меня своими пальцами, и

я не знаю, что делать, кроме как отпустить его. Так что, мне остается только улыбнуться

ему и слегка кивнуть в знак согласия. На лице Хьюстона явное облегчение, он неохотно

мне улыбается, прежде чем повернуться и уйти.

Меня охватывает печаль.

– Привет, – говорю я в трубку.

– Привет! – говорит Эрик. – Я в городе проездом. Ты должна встретиться со своим

братом за кофе.

Он сообщает мне детали, и когда я вешаю трубку, то приходит сообщение:

Профессор Дейл: «Приложи к лодыжке лед».

Глава 10

Хьюстон

18 марта

Безумие подкрадывается, как призрак в ночи. Мои мысли не принадлежат мне.

Дни размываются, и все кажется нереальным. Словно я нахожусь в темном туннеле,

а Марли – свет в его конце. Я не могу объяснить острые ощущения которые получаю,

когда прикасаюсь к ней. Ту искру, которая загорается, когда я трогаю Марли своими

руками.

Я с легкостью преодолел точку не возврата с Марли. Страх потерять работу больше

даже не берется в расчет в моей голове. Однако меня беспокоит мысль о том, что она

может попасть в неприятности. Мне нужно уйти от нее. Но, могу ли я это сделать? Когда я

вышел из прачечной, позвонила Анна Томпкинс чтобы перенести свое исследование на

другое время. Меня очень даже устроило то, что она его отменила, хотя я и согласился на

ее просьбу, но тратить часы, помогая ей найти то, что ей нужно, – это последнее, что я

хотел бы делать.

Когда я возвращаюсь домой, звонит мой телефон, и это моя сестра, Кэти. Я уверен,

она звонит, чтобы отчитать на меня за то, как я вчера разговаривал с отцом.

– Я не хочу об этом говорить.

– Эй, я ничего не говорю. Я просто звоню... – она нерешительно продолжает, –