Наталья Долинина - По страницам Войны и мира

спас ему жизнь, «красивое лицо его приняло трагически-неж ное выражение», и он заявил,

что Пьер — француз. «Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни

его... было, без сомнения, самым великим делом». Пьер не хо тел разделять с ним ужин , но

Рамбаль бы л та к искрен не добродушен, что Пьер поневоле остался. Весь вечер он

слушал самодовольную, веселую и пустую болтовню Рамбаля, привыкшего входить побе-

дителем в чужие города. И вот через несколько месяцев мы снова встречаем Рамбаля — вернее,

сначала слышим о нем:

«То-то смеху... Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный,

бяда! Песни играет».

Это рассказывает один солдат другому. Вместе с ними мы приближаемся к костру и видим

две «странно одетые фигуры».

Денщик Рамбаля Морель, «обвязанный по-бабьи платком сверх фуражки, был одет в жен-

скую шубенку». Сам Рамбаль «хотел сесть, но упал на землю». Когда солдаты подняли его и поне-

сли, Рамбаль «жалобно заговорил: О, молодцы! О, мои добрые, добрые друзья! Вот люди!.. — и,

как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату».

Именно в судьбе Рамбаля, умевшего так молодцевато расправлять усы и так снисходительно

разговаривать с побежденными, Толстой показывает, в каком жалком положении оказалась великая

французская армия. Ведь эти двое даже не попали в плен, — поняв безвыходность своего положе-

ния, они сами вышли из леса, где прятались.

Русские солдаты, встретившие французов, могли бы убить их — это было бы бесчеловечно, но

понятно после жестокой войны, которую они выиграли. Но жестокости уже нет в душе народа,

«чувство оскорбления и мести» уже заменилось в ней «презрением и жалостью».

Французов накормили, дали им водки, Рамбаля отнесли в избу. . Молодые солдаты хохотали

до упаду, слушая песни Мореля, а старые, улыбаясь, поглядывали на него.

«— Тоже люди, — сказал один из них, уворачиваясь в шинель, — и полынь на своем кореню

растет».

Это «тоже люди» было сказано Кутузовым, который всегда чувствует одно с солдатами. По-

мните: «Мы с е б я не жалели, а теперь и их пожалеть можно...» (Разрядка моя. — Н. Д.)

Для Толстого всегда главное, лучшее качество, которое он ценит в людях — человечность.

Бесчеловечен Наполеон, одним взмахом руки посылающий на гибель сотни людей. Всегда человечен

Кутузов, стремящийся и в жестокости войны сохранить жизнь людей.

Это же естественное — по мысли Толстого — чувство человечности живет теперь, когда враг из-

гнан, в душах простых солдат; в нем и заключено то высшее благородство, которое может проявить

победитель.

5. НАТАША И ПЬЕР

Какое право имеет человек забыть умершего, пережить свое горе, вернуться к радостям жиз-

ни, полюбить снова?

Княжна Марья огорчилась, увидев, как изменилась Наташа, встретив Пьера. «Неужели она

так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», — думала княжна Марья...»

Но и она, со своим острым нравственным чутьем, чувствовала, что «не имела права упре -

кать ее даже в душе своей».

Для Толстого красота и величие жизни — прежде всего в ее многообразии, в переплетении

горя и радости, в извечном человеческом стремлении к счастью. Потому-то он так любит Наташу,

что она переполнена силой жизни и умеет возродиться после стыда, обиды, горя к новым радостям. Это

естественное качество человека, и нельзя его осуждать, иначе жизнь бы остановилась.

Наташу возродило новое горе — гибель Пети.

После смерти князя Андрея она чувствовала себя отторженной от своей семьи: мать, отец, Соня,

конечно, сочувствовали ей, но разделить ее горе в полной мере они не могли. В ее жизни произо-

шло непоправимое; их жизнь шла, как прежде, — это разделяло ее с родными.

Но вот беда обрушилась на семью — и прежде всего на мать.

Наташа, всецело погруженная в свое горе, не сразу поняла, что случилось. Она теперь избе-

гала даже княжны Марьи, которая раньше, чем она, «была вызвана жизнью» из их общего «мира

печали». Княжне Марье нужно было заботиться о Николушке, о восстановлении Лысых Гор, о мо-

сковском доме. Наташе все это было чуждо: еще недавно «признавать возможность будущего каза-

105

лось им оскорблением его памяти» — им обеим, а теперь княжна Марья занята устройством этого само-

го будущего!

Наташа бесконечно повторяла в уме последние свои разговоры с князем Андреем — теперь

она иначе отвечала на его вопросы, говорила ему нежные слова, которых не успела сказать. И мысль о