Р.Дж. Льюис: Борден 2

— Мои руки в порядке. Я не умираю. Мне нет нужды лежать на гребаной больничной койке, когда я могу находиться в собственной постели, трахая тебя.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Я должна была догадаться, что ты из тех людей.

— Каких людей?

— Тех, которые упорно избегают больниц, чтобы получить помощь.

— Я не хочу быть вдали от тебя, — серьезно ответил Борден.

Я забралась к нему в постель, и он обнял меня. Глаза до сих пор болели — я столько проплакала. Даже узнав, что с ним все в порядке, не могла остановить поток слез.

— Я думал, ты умерла, — прошептал он. — Он показал мне твою фотографию в том ящике… и я подумал, что ты умерла.

Я только покачала головой, сглатывая ком в горле.

— Хоук спас меня.

Я уже рассказывала все это ему, но, видимо, он захотел снова это услышать.

— Значит, я обязан ему жизнью, — ответил он.

— Ты имеешь в виду, я?

— Эмма, моя жизнь — это ты .

Мое сердце забилось сильнее, и слеза скатилась по щеке, когда я тихо заметила:

— Грэм погиб.

— Да.

— Это моя вина, не так ли? Если бы я только могла представить, чем обернется для тебя этот звонок Блайт, то никогда не поехала бы выручать ее…

— Эмма, ты думала эмоциями. Ты пыталась помочь. Смерть Грэма — не твоя вина, а Маллигана. Он единственный стоял за всем этим. Не ты. Если мы будем винить себя за все плохое, что случается с нами, то никогда не сможем двигаться вперед по жизни.

Я просто кивнула. Понадобится какое-то время, чтобы поверить в это.

Я осталась лежать рядом с его перевязанным телом. Врачи сказали, что у него сломаны ребра, но в остальном он просто один большой сплошной ушиб. Он действительно чертов танк.

— А теперь можно я тебя трахну? — через некоторое время спросил он.

Я улыбнулась.

— Повторяю, Борден, ты не можешь двигаться.

— Повторяю, Эмма, ты недооцениваешь мои способности.

Я покачала головой.

— Ты же знаешь, я не поддамся.

Приподняв пальцами подбородок, он поцеловал меня.

— Знаю.

Борден

Потребовалось три месяца, чтобы очистить улицы от приспешников Маллигана. Ублюдки были повсюду. В то же время Грэму были устроены пышные похороны (Эмме еще долго после этого было тяжело), груз для Военных Баронов был получен быстро и без проблем, Хоук поделил время между Борденом и своим клубом, а на улицах стало спокойнее, особенно после того, как он показался с просверленными руками. Дурная слава о нем стремительно разрослась, и страх перед ним не ослабевал, как ему и хотелось.

Но лучшие события прошедших трех месяцев включали в себя кольцо с бриллиантом, сексуальную черноволосую кокетку в шелковом кремовом платье и настоящую тихую свадьбу.

Эмма Линн Уорн стала Эммой Линн Борден.

Он дал ей свое имя. Он отдал ей половину всего. То, что было его, стало и ее, и его собственнический инстинкт получил официальное подтверждение.

И теперь они снова ехали в дом старой мегеры с самой грандиозной новостью. Новостью, которую даже сам Борден не представлял себе, как переварить. Потому что она означала, что все в их жизни изменится. Впервые за очень долгое время Борден не был уверен в том, что принесет ему будущее, и это одновременно и захватывало, и пугало его.

— Ты притих, — заметила Эмма, изучая его на заднем сиденье автомобиля.

— Просто… все еще пытаюсь уложить это в голове, — ответил Борден.

Она нахмурилась.

— Ты не рад? С тех пор, как я сказала тебе, ты действительно замкнулся.

— Я не рад, что ты носишь моего ребенка? Черт, нет.

Она подсела к нему поближе и нежно поцеловала в щеку, пока он с поддельным интересом смотрел в окно.

— Тогда поговори со мной, Маркус.

Он сжал челюсти и повернулся к ней.

— Почему ты думаешь, что я, такой ужасный человек, буду хорошим отцом?

— Ты не ужасный человек. Это всего лишь то, что видит мир. Разве ты не говорил когда-то давно: «у меня есть репутация, которую нужно поддерживать»?

Он вздохнул.

— Это совсем другое. Эмма, это предполагает другую жизнь. Малюсенький человечек с крошечными пальчиками и сердечком размером с мой ноготь. Как уже говорил, я пытаюсь уложить это в своей голове.

Эмма улыбнулась и обняла его за шею.

— И ты напуган. Маркус Борден, самый страшный человек в Нью-Рэйвен, боится.

Он нахмурился от ее шутки.

— А ты маленькая садистка.

— Роли поменялись.

Борден усмехнулся. Она коснулась ладонью его лица и ласково погладила по щеке.

— Борден, я буду рядом с тобой до конца. Если ты боишься, мы встретимся с твоим страхом вместе. По правде говоря, я тоже боюсь. Не знаю, как это у нас получится, но знаю, что мы оба прошли через дерьмовое воспитание и никогда не совершим подобных ошибок по отношению к этому ребенку.