Р.Дж. Льюис: Борден 2

— Ну и кто теперь крутой парень, Борден?

Тело Бордена вернулось к жизни, и он повернулся к мужику лицом.

— Ты действительно называешь это ударом, ты, маленький пиздюк? В следующий раз постарайся получше.

Выражение лица мужчины изменилось, и он снова ударил Бордена — сильнее, чем в первый раз. Борден почувствовал слабую боль, но все равно рассмеялся. Если эти уебки думали, что могли сломать его, то они ошибались. Они планировали чего-то добиться небольшим количеством ледяной воды и слабыми кулаками?

— Идиот хренов, — рассмеялся он, почувствовав во рту привкус крови.

Парня затрясло от злости, и он снова поднял кулак, но не ударил, а сдержался. Словно его что-то остановило. Вместо этого, плюнув в Бордена, он, громко топая, вышел из комнаты в сопровождении остальных людей. Тяжелая дверь резко захлопнулась, и Борден остался в одиночестве. Он потряс головой, прогоняя остатки наркотического тумана, и оглядел комнату. Она была погружена в кромешную тьму. Он ничего не видел и не мог двигаться. Его привязали к стулу в темном сыром помещении. Попытавшись освободиться, он понял, что это бесполезно. Эти мудаки постарались на славу.

С протяжным вздохом он сказал вслух:

— Блядь, почему бы тебе просто не показаться? Прячешься в тени, играешь в игры — ты начинаешь стареть, Маллиган.

Несколько мгновений было тихо, а потом он услышал шарканье ног за своей спиной. Оно было пугающе близко. Негромкие шаги обогнули его стул, а затем опять тишина. Борден в ожидании всматривался туда, где они затихли. В нескольких шагах от себя он чувствовал присутствие человека.

— Знаешь, где ты? — произнес низкий голос. — Ты сейчас в подвале, у черта на куличиках. Тебе предстоит породниться с этой комнатой, и, может быть, ты даже почувствуешь связь со своей шлюхой, которую убили мои мальчики. В конце концов, именно здесь она сделала свой последний вдох.

Кейт. Борден напрягся, его сердцебиение участилось.

— Никто не услышит твоих криков, Борден, кроме меня. Я собираюсь поразвлечься с тобой.

Шаги приблизились к двери, и она открылась. Борден прищурился, и в тусклом свете коридора разглядел высокую фигуру Терри Маллигана.

— И, — добавил больной ублюдок, поворачивая к нему свое красное бородатое лицо, — пока будешь размышлять над потерей своей первой шлюхи, можешь начинать оплакивать потерю второй.

Он вышел, и дверь снова захлопнулась, оставляя Бордена в полной темноте.

В течение нескольких часов он оставался в одиночестве. Пытался высвободить скованные руки, но браслеты наручников врезались в запястья, словно кинжалы. На боль ему было наплевать, но нельзя тратить силы на невыполнимую задачу. Он был совершенно обездвижен, и все, что можно было сделать — это постараться и расслабить тело.

Если не было возможности действовать, то нужно было отдыхать. Напрягаясь и пытаясь не заснуть, он останется без сил к тому моменту, когда вернутся те озверевшие говнюки. Он закрыл глаза и опустил подбородок на грудь. В голове крутились разные мысли, и он подумал о Кейт. Она тоже была здесь. Неужели ее тоже связывали? Но он не помнил следов веревок на ее запястьях. Патологоанатом сказал, что она умерла в результате удушения.

Прости меня, Кейт.

Он так долго старался сохранить память о ней. Покупка квартиры с видом на реку была первой ошибкой. Она изводила его — эта гребаная река — каждую ночь, и он стал зависим от этой боли, она подталкивала его вперед.

Маллиган пытается вывести тебя из равновесия, и это работает. Ты думаешь о ней, и тебе больно. Ты позволяешь ему выиграть.

Борден выдохнул и снова потряс головой. Вместо Кейт он начал думать об Эмме. Сладкой вспыльчивой Эмме с этим наглым маленьким ротиком. Он представил, как эти губки обхватывают его толстый член, и, вопреки всему, усмехнулся. Только она могла сделать его твердым даже с привязанным к стулу замерзшим телом.

Мы уедем. Он давал себе обещание, словно уже выбрался из этой выгребной ямы. Я увезу ее куда-нибудь. Туда, где хорошо. Подальше от этой реки. Подальше от прошлого. Она возьмет мое имя, и будем только мы.

Он глубоко вздохнул, почувствовав некое облегчение от этих обещаний, и с усталой улыбкой на лице продолжил представлять ее губы вокруг своего члена.

Очередное ведро ледяной воды выплеснулось ему на голову, и на этот раз он открыл рот и сделал несколько глотков. В комнате были все те же пять мужиков. Они по очереди били его по лицу и верхней части туловища, а он продолжал насмехаться над ними, обзывая их хлипкими пиздюками. Обычно они неожиданно вваливались, наносили какое-то количество ударов, бесились от его насмешек и уходили. А он оставался один на один с многочасовым одиночеством, прежде чем они возвращались и начинали все снова… и снова.