Р.Дж. Льюис: Борден 2

Прежде чем он смог ответить, она развернулась и помчалась прочь, сердито отпихивая мужиков, тянувшихся к ней. Они просто ржали в ответ на это, заставляя Бордена психовать еще больше.

— С чего вдруг эта женщина стала постоянно дерзить мне? — пробормотал Борден, качая головой.

Хоук ухмыльнулся.

— На фоне того, как с тобой разговаривает Эмма, у Линды больше не осталось причин бояться тебя.

— С Эммой все по-другому. Я люблю ее развратный рот. Но я не желаю этого от Линды. Теперь давай убираться отсюда, пока я на самом деле кого-нибудь не пристрелил.

Они уже разворачивались, когда очередной грохот сотряс воздух. Борден стиснул челюсти, услышав звук драки двух мужиков из-за пролитой бутылки пива.

Эмма

Я выглядела дерьмово. И чувствовала себя дерьмово. Мои еще влажные волосы завязаны в пучок, а усталое лицо без макияжа. Такое ощущение, будто меня бросили здесь, в офисе, и если бы не миска шоколадных конфет, стоящая передо мной, то я бы устроила бунт.

Но это ведь шоколад, правда? Кто может впасть в депрессию с ним? Я сожрала, наверное, несколько килограммов, пока не почувствовала, что желудок сейчас взорвется. Но я разорвала еще кучу фантиков, и съела еще немножко.

От скуки я стала играть в Angry Birds на телефоне за своим столом. И прямо сейчас какой-то чувак с флагом Новой Зеландии надирал мою задницу. Я свалила вину за этот проигрыш на свой дискомфорт. Я сидела на своем стуле под странным углом, и все это потому, что нормально сидеть было больно. Каждый сантиметр меня ниже пояса болел.

Пока играла, в голове всплывали картинки того, что происходило сегодня в душе. Рот Бордена напротив моего, телом он прижимал меня к стенке душевой кабины, пока водяные струи били по нам. Он посасывал мой язык, прикусывал нижнюю губу, скользил этими сильными руками вниз по моему телу, сжимая меня, овладевая мной.

Я почувствовала жар, всего лишь подумав об этом. Каким властным он был. Легко подняв меня на руки, он прорычал:

— Оберни свои гребаные ноги вокруг меня.

Я обвилась вокруг него, как лоза, и в ожидании момента, когда он толкнется в меня, целовала его так, словно от этого зависела моя жизнь.

Мне стоило догадаться, что эта сволочь сначала будет дразнить.

Он всегда сначала злил меня.

— Ты собираешься умолять, куколка? — прошептал он в мой рот.

— Нет, — дерзко и упрямо возразила я.

Его грудь затряслась в беззвучном смехе, а потом он провел головкой своего члена по моим складочкам, коснувшись клитора. Прижимаясь теснее, я задрожала в его руках. Он оскалился напротив моего рта, развлекаясь моей реакцией на его бесконечные попытки разозлить меня.

— Проси, куколка, — по-прежнему тихо потребовал он, но его голос стал еще более охрипшим. — Умоляй меня трахнуть тебя.

Я вонзила свои ногти ему в спину, сотрясаясь всем телом, пока он продолжал скользить своим членом по моему клитору. С каждой секундой я царапала его все сильнее — таков был мой способ умолять, зная, что это подпитывает его мазохизм. Потому что его веки тяжелели, поцелуи становились жесткими, и, в конце концов, он уступил, разведя мои ноги шире, а затем резко погрузился в меня.

После первого толчка мужчина замер, и на мгновение я почувствовала это восхитительное ощущение наполненности. Так всегда происходило: один толчок, и мои глаза закатываются. Стенки моей киски жадно сжали его, и он застонал от этих ощущений. Я ловила капли душевой воды широко открытым ртом, прежде чем в него вторгся его язык. А потом Борден начал двигаться, толкаясь все быстрее и жестче, снова и снова.

Дерьмо, это всегда было жестко. Я не знала, как можно любить трахаться как-то по-другому. Это как зависимость: опасно для здоровья, зато опьяняюще. Он обладал каждым миллиметром моего тела, и даже мой разум — самый строгий критик — сжег все мосты к логической части меня.

Я чувствовала себя такой маленькой в его руках. Он держал меня, словно я ничего не весила, и я восхищалась видом его огромных бицепсов и этими вздувшимися венами, создающими сексуальные линии, которые так и хотелось облизать. Он был очень вкусным. Мои губы лихорадочно скользили по его плечам, и мне было все равно, что целовать и сосать, какая часть его попадет в мой рот. Я терялась в нем, громко кричала, зубами вгрызалась в его твердый подбородок и жестко кончала.

— Гребаный ад, — пробормотал он, задыхаясь. — Даже я это почувствовал, куколка.

Ответом был только мой стон и дрожь от удовольствия, поглотившего меня, когда он продолжил.