Алвин Рис - Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

за горизонтом, Иной мир постоянно влечет к себе странников, и путь к нему преисполнен

опасностей. Вместе с тем он вечно незримо окружает нас со всех сторон и порою

вторгается к нам «в мгновение ока».

Более того, он способен удивительным образом сочетать в себе противоположности. Так,

в «Плавании Брана» при описании Долины Наслаждения снята даже оппозиция земли и

воды. И опять таки это страна Истины, мира и вечной жизни.

Там неведома горесть и неведом обман

На земле родной, плодоносной,

Нет ни капли горечи, ни капли зла.

Все — сладкая музыка, нежащая слух.

Без скорби, без печали, без смерти,

Без болезней, без дряхлости…

(Перев. А. Смирнова)

Однако в иных традиционных повестях встречаются рассказы о битвах, похищениях и

коварных убийствах, происходящих опять-таки в этой прекрасной стране. Таже

амбивалентность характеризует и ее обитателей это либо «добрый народец», либо

скопище самых ужасных чудовищ, каких только может представить себе человеческое

воображение. Женщины в той стране — либо дивно прекрасные девы, либо злобные

дряхлые старухи. Это мир крайностей.

Пренебрегая законами пространства, Иной мир существует и вне законов реального

времени. Характерно, что в повестях это отражается двояким способом. С одной стороны,

очень краткий временной промежуток в Ином мире может соответствовать необычайно

долгому периоду в мире этом Средневековые тексты и современный фольклор изобилуют

повестями, где рассказывается о человеке, вернувшемся из краткого, как ему кажется,

путешествия в зачарованный мир и узнающем, что все его современники давным-давно

умерли, а имя его забыто или сохранилось среди легенд. Ступив на землю, или обняв

своего внучатого племянника, или отведав пищу реального мира, он превращается в

горсть праха, будто умер он много столетий назад. С другой стороны, целая жизнь,

прожитая в Ином мире, порой оказывается всего лишь мгновением земной жизни. Так

Нера, проведя в сиде три дня, находит своих товарищей за той трапезой, которую они

готовили, когда он их оставил, а Бекфола, которая ранним воскресным утром выходит из

дома, оставив своего мужа, короля Диармайда, еще спящим, проводит день и ночь на

зачарованном островке посреди озера, а вернувшись, видит, что муж ее только что

проснулся. Время в Ином мире также «иное», оно и длиннее, и короче времени нашего

земного мира. 06 этом же парадоксе говорится во Втором Послании св. Апостола Петра

«у Господа один день, как тысяча лет, а тысяча лет, как один день» (3:8).

«Это стена рая, в котором ты обитаешь, — говорит Николай Кузанский, — и дверь

туда стережет высочайший дух разума, который не даст войти, пока не одолеешь его.

Тебя можно видеть только по ту сторону совпадения противоположностей, но ни в коем

случае не здесь». Назначение мифологии — смутить этого высочайшего духовного

стража, чтобы живущий в конечном мире человек мог заглянуть в бесконечность,

лежащую за пределами космоса. Слияние противоположностей и иных несоединимых

вещей дает стимул к постижению и переносит дух к вратам Иного мира. В валлийской

повести о Ллини Ван некий юноша видит на поверхности озера прекрасную женщину.

Чудесный мост протягивается через разделяющие их воды, когда он предлагает в дар

женщине символ соединения противоположностей — хлеб, одновременно испеченныйи

неиспеченный, — и совершает следующий подвиг, различив тождественное, т.е. узнав

ее рядом с сестрою, в точности на нее похожей. Женщина остается с ним до тех пор, пока

он не наносит ей «три беспричинные пощечины», и обстоятельства, в каких он наносит

пощечины, показывают, что он не способен понять универсальность парадокса, которым

ее завоевал. Первую пощечину он дает своей сверхъестественной жене, когда она

отказывается участвовать в обряде крещения, который разрубает связь человеческого

существа со сверхъестественным. Вторую — когда она плачет на свадьбе, а третью —

когда она смеется на похоронах. Неожиданное открытие, что в глазах

сверхъестественного радость и печаль сходятся — и на свадьбах, и на похоронах, —

оказывается для него шоком, но эта истина не высвобождает его дух, вместо этого он

пытается задавить ее и навязать богине свой однобокий образ мыслей.

Тонкая грань между оппозициями, по сути, имеет тот же смысл, что и опасные мосты,