Вадим Скумбриев - Долгая полночь

Почесал затылок Ланс и сказал:

– А не мало ли даёте, мессир? Дело сложное, а куш...

– Наглость твоя не имеет границ! – заявил ему граф, да так, что золотые кубки на столе зазвенели. – Даю я тебе, как и прочим, кто желал руки невесты, один день и одну ночь. Ступай к скале и выполни то, что нужно!

– Так и быть! – сказал тогда Ланс в запале.

Повернулся и вышел вон из дома д’Олерона. Не медля, схватил он поводья коня, да и отправился к указанной скале, а слуги графские смеялись ему вслед.

И лишь на месте понял Ланс, как глупо поступил. Сел на камень, да и сказал в сердцах:

– Хотел я обмануть старого глупца, да только сам дураком оказался. Не построить здесь замка не то что за одну ночь, но даже и за сто лет, разве только нечистая сила поможет мне!

И только он договорил, как засвистел в ушах ветер, поднялась столбом редкая пыль, и видит Ланс – стоит перед ним человек в чёрном плаще, бледный, худой, да и смотрит с интересом.

– Если уж ты так хочешь взять в жены свою Бланку, – говорит, – что даже на помощь нечистой силы согласен, то я не могу пройти мимо. Хочешь, помогу?

– А будь ты хоть самим дьяволом, я и на то согласен, если ты не душу потребуешь, – отвечал Ланс.

Демон засмеялся – понравились ему слова шевалье, а потом сказал:

– Имя моё – Азазель. Ты, рыцарь, говоришь правильно, я построю тебе и замок, и мост, а взамен ты отдашь мне все-то ничего: своего первенца.

Не колеблясь, согласился Ланс на это условие, и закипела работа. Держал Азазель слово, работали его бесы, и к утру на скале уже стоял замок, который потом назовут Монтендром.

Граф не мог сдержать изумления, но обещание есть обещание, и пришлось ему выдать Бланку за безродного шевалье, да ещё и наследником его сделать. Ланс де Сентонж поселился в Монтендре, а придумать, как обмануть Азазеля, ему составила труда не больше, чем демону построить замок. Азазель забыл сказать, что ребёнка он хочет получить именно Бланки, и Ланс прошёлся по окрестным деревням, обрюхатил несколько погожих селянок, да сына одной из них и отдал как первенца. Обозлился Азазель, но ничего поделать не смог – Ланс выполнил условия сделки, пусть и не так честно, как хотел того демон.

Выйдя замуж, Бланка не остепенилась, и любовников у неё было не счесть. А когда муж стал это замечать, она без колебаний отравила его – а все думали, будто он упал с лошади. И всё, что он успел сделать, так это двух сыновей, которых растила Бланка с отцом.

Так и закончилась жизнь Ланса д’Олерона, не шевалье, но безродного графа.

Голос умолк.

– Мерзко, – прошептала Жанна, пытаясь стряхнуть остатки оцепенения. Сквозь закрытые веки пробивался жёлтый свет костра. – Как же мерзко.

То, что поведала Дердаэль, оказалось совершенно далёким и от слащавой баллады Жана, и от истории, которую рассказал Луи.

Жанна знала, что историю предков часто приукрашивают, превращая далеко не идеального человека в светлый образ. Но она никогда не думала, что можно изменить всё настолько. Ланс д’Олерон, бандит, клятвопреступник, отдавший сына демону, стал благородным честным рыцарем, и никто об этом не знает – никто, кроме неё.

И ведь Дердаэль не просто так рассказала всё Жанне. Лишь сейчас колдунья поняла, зачем – и как нужно этой историей воспользоваться. Теперь она знала, как следует завершить месть.

Может быть, не стоит? – спросила она себя. И тут же помотала головой, прогоняя эту мысль. Через несколько дней её ждёт казнь. Слова Жана о честном суде – такая же ложь, как и его сказка о благородном предке. Казнь будет, и Жанна отнюдь не желала умирать так просто.

– Ты ходила за Грань, – услышала она полный злости голос. Открыла глаза – и не успела даже отвернуть голову, когда Жан ударил её по лицу. – Зачем, Изгоняющая? Что ты там хотела увидеть?

– Поди к чёрту, – буркнула Жанна. Солнечный рыцарь снова ударил её. – Что, думаешь, с моей смертью проклятье спадёт? Как бы не так!

Удар.

– Ты только и можешь, что бить связанную женщину, – Жанна сплюнула кровь.

– Я не поднимал руки на женщину, – спокойно сказал Жан. – Я бил нелюдь. Говори. Зачем ты ходила в мир духов?

– Я ведь уже сказала, – Жанна прикрыла глаза. Внутри будто сжалось всё, ожидая нового удара. – Поди к чёрту.

Жан поднялся и глубоко вздохнул. Колдунья услышала, как он пнул какую-то шишку, и та запрыгала по земле.

– Оставайся здесь, Берт, и следи за этой гадюкой, – проговорил он. – А я пройдусь вокруг. Кто знает, что она успела здесь отравить.