Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Мы еще увидим, какая судьба в середине XVII века постигла социниан в Польше. Гонения, которым они здесь подверглись в эпоху католической реакции, заставили их перенести свое местопребывание в Нидерланды, где они и продолжали издавать богословские сочинения в духе своей системы. Социниане и в последующие эпохи остаются при вере в боговдохновенность св. писания, в котором, однако, они признавали за действительное откровение то, что не противоречило разуму. Правда, их общий взгляд на взаимные отношения св. писания и разума отличается неопределенностью, но на практике они все более и более последовательно защищали права разума. В одном из позднейших изданий «Раковского катехизиса» прямо рекомендовалось не вводить ничего, что было бы противно разуму (ne quid statuatur quod ipsi sanae rationi repugnet seu contradictionem involvet). В качестве исторического фактора социнианизм, утративший после своего падения в Польше значение, как церковная организация, оказал большое влияние на позднейший религиозный рационализм. Другим аналогичным явлением в истории реформации был английский деизм XVII века, в котором, как мы это увидим в своем месте, тоже был очень силен рационалистический элемент.

От вопросов о свободе совести и свободе мысли переходим к вопросам о взаимных отношениях церкви и государства и о политической свободе, намеченным в начале этой главы.

Взаимные отношения церкви и государства в католицизме понимались в смысле главенства первой над вторым. В реформации мы наблюдаем стремление изменить старые отношения между церковью и государством. Теперь церковь или подчинялась государству (лютеранство и англиканство), или как бы сливалась с ним воедино (кальвинизм), но в обоих случаях происходило, что и государство имело конфессиональный характер, и церковь являлась учреждением государственным. Освобождением государства от церкви и сообщением ей характера учреждения национально‑политического нарушались принципы католического теократизма и универсализма (отчасти сохранившиеся, однако, в кальвинизме). Какая бы то ни было связь между церковью и государством порывалась только в сектантстве. В XVIII в. даже среди католических государей было сильно стремление сделать из церкви чисто государственное учреждение, превратить духовенство в своего рода чиновничество (реформы «просвещенного абсолютизма», французская «constitution civile du clerge», а позднее наполеоновский конкордат). Можно сказать, что в общем реформация дала государству преобладание и даже господство над церковью, сделав из самой религии одно из орудий государственной власти.

В какие бы отношения между собою ни становились церковь и государство в эпоху реформации, во всяком случае эти отношения были соединением религии и политики. Все различие заключалось в том, что принималось за цель и, что – за средство. В общем, если в средние века политика должна была служить религии, то, наоборот, в новое время очень часто религию заставляли служить политике. Ранее, чем в известных формах протестантизма церковь должна была подчиниться государству, уже некоторые гуманисты (например, Макиавелли) видели в религии своего Рода instrumentum imperii. Католические писатели не без основания указывают, что это было возвращением к языческому государству: в христианском государстве религия не должна быть политическим средством. На ту же точку зрения становились и сектанты. Самое существо сектантства не позволяло ему организоваться в какую‑либо государственную церковь, и тем самым оно должно было приводить к постепенному разъединению религии и политики. Лучше всего это проявилось в английском индепендентстве XVII века, но вполне осуществился принцип отделения церкви от государства в североамериканских колониях Англии, из которых возникли Соединенные Штаты. Отделение религии от политики приводило к невмешательству государства в верования своих подданных. Это был логический вывод из сектантства, которое видело в религии прежде всего дело личного убеждения, а не орудие государственного властвования. С этой точки зрения религиозная свобода явилась неотъемлемым правом личности, и в этом смысле религиозная свобода отличается от веротерпимости, вытекающей из уступок, делаемых государством, которое само определяет и границы этих уступок. Во всяком случае реформация, произведшая религиозные расколы в отдельных государствах, поставила тем самым на практическое разрешение вопрос о границах власти государства и границах свободы граждан в религиозной сфере.