Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Таким образом, между императором и частью князей начинался серьезный раздор на религиозной почве. В политическом отношении, наоборот, имперские чины проявили большую солидарность в защите страны от турок, сделавших в том же 1529 г. страшное нападение на Вену. Дело в том, что султан Солиман во главе войска в 240 тысяч задумал совершить новые завоевания и двинулся на христианский Запад. Германии грозила страшная опасность, но католические и протестантские князья (и между последними особенно Филипп Гессенский) соединились и спасли Вену от осады. К шпейерской протестации Карл V отнесся с сильным раздражением и потребовал от подписавшихся под ней подчинения воле сейма под страхом строгого наказания. В протестантах боролись еще противоположные чувства повиновения Богу и повиновения императору. Голос Лютера склонял их к непротивлению: в правах императора он видел продолжение неограниченной власти ветхозаветных царей и римских цезарей, и ему хотелось, чтобы сам Карл считал его сторонником сильной власти и защитником порядка. Одним словом, на сопротивление императору он смотрел теми же глазами, какими смотрел за несколько лет перед тем на поведение Гуттена и на крестьянское восстание. Другие понимали дело иначе. Они находили, что угнетаемый имеет право обороны, и что власть, данная от Бога, перестает быть законною, раз она восстает против Бога или нарушает условия, на каких был избран её носитель. Благодаря этому в связи с протестацией 1529 г. уже ставился вопрос о праве с оружием в руках отстаивать свободу совести, хотя в данном случае это право принималось только по отношению к имперским чинам, которые не признали бы такого же права за своими собственными подданными. Впрочем, по этому вопросу у немецких протестантов не было тогда единогласного решения.

В 1530 г. Карл V после десятилетнего отсутствия приехал в Германию, назначив собрание имперского сейма в Аугсбурге. Сейм этот отличался особенным блеском, пышностью и торжественностью: император, вообще не любивший церемоний, на этот раз хотел явиться перед собравшимися имперскими чинами и народом во всем своем величии. Победитель папы и французского короля, только что коронованный императорскою короною (Климентом VII в Болонье в том же 1530 г.), думал, что ему и в Германии легко будет установить тот порядок, какой ему хотелось. На требование протестантов покориться его воле он получил, однако, отказ, мотивированный тем, что в делах совести не имеет силы никакое императорское повеление. Когда начитанный в св. писании и отцах церкви Филипп Гессенский стал доказывать ему на сейме истинность евангелического учения, Карл V резко прервал его, но старый маркграф Георг Ансбахский бросился перед императором на колена и решительно заявил, что он скорее готов сложить голову, чем отступить от слова Божия. «Любезный князь, возразил ему Карл V на ломанном нижненемецком наречии, голову не надо прочь, голову не надо прочь» (löwer Först, net Kop ab). Равным образом, когда Карл V выразил желание, чтобы все князья явились на процессию Божия тела, протестанты ему не повиновались. В Аугсбурге даже стало отправляться лютеранское богослужение в квартирах князей и в домах богатых патрициев. Между тем по желанию Карла V иметь письменное изложение мнений членов сейма по религиозному вопросу составлена была – издавна, впрочем, вырабатывавшаяся и окончательно редактированная Меланхтоном – «апология», главною целью которой было оправдать евангелическое учение от обвинения в ереси. Документ этот, получивший название «Аугсбургского исповедания» (Augsburger Confession, confessio angustana) [2], в качестве изложения лютеранского учения был подписан всеми лютеранскими князьями и представителями двух имперских городов. С противной стороны, по желанию императора,последовало опровержение (confutatio), составленное 19 католическими богословами. Карл V потребовал в нем некоторых изменений, а потом приказал курфюрсту саксонскому с его товарищами и богословами присоединиться к этому акту. Поведение Карла V на аугсбургском сейме вообще указывает, что он считал себя в праве диктовать свою волю и в делах церковных. Видя, что папа не хочет созывать собора, которого у него требовали, Карл V решился кончить дело о реформации сам. Он даже назначил особый комитет для выработки соглашения между католиками и лютеранами, хотя из этой попытки ничего не вышло. Понимая, с другой стороны, невозможность решительных мер в виду недоверчивого и даже враждебного отношения католических князей (особенно Баварии) в габсбургской политике [3], он предложил сейму отсрочить дело до весны следующего года: этим постановлениям князьям, так сказать, давалось время одуматься, но к назначенному сроку они должны были воссоединиться с католическою церковью под страхом насильственного подавления их ереси. Правда, при этом обещался вселенский собор, который и должен был окончательно разрешить все споры. Протестантские чины (в том числе и лютеранские, и цвинглианские города) протестовали, однако, против такого решения, и ответом их на угрозы императора и католиков было заключение в самом конце 1530 г. и начале 1531 г. в Шмалькальдене союза протестантских князей и городов. Во главе союза стали курфюрст саксонский и ландграф гессенский, а целью его была взаимная оборона от возможного нападения. Лютер и богословы, учившие о непротивлении, должны были сдаться перед доводами юристов, доказывавших, что император Германии, выбираемый наследственными князьями, не имеет прав неограниченного императора древнего Рима, так как власть ему дается договором, и что за нарушение им условий избрания ему можно оказывать сопротивление. С такою же политическою идеею мы встречаемся и в истории реформационного движения в других странах – только с перенесением права сопротивления незаконным требованиям высшей власти с местных правительств на весь народ в лице его сословных представителей: одинаковые обстоятельства порождали одинаковые доктрины, но применение разнообразилось в зависимости от местных условий.