Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Хотя некоторые подробности рыцарского движения спорны, тем не менее общий характер его ясен, будем ли мы ставить в причинную связь рыцарский союз 1522 г. и поход на трирского архиепископа, или станем рассматривать оба явления, как независимые одно от другого следствия одной общей им причины. Движение это, во‑первых, было чисто сословное, хотя в нем и рождалась мысль о необходимости союза с другими общественными силами, – мысль, впрочем не имевшая глубоких корней и, кроме того, едва ли бывшая осуществимой при тогдашней сословной розни. Как сословное движение, рыцарское восстание было, с одной стороны, попыткой феодальной реакции против княжеского монархизма, с другой – проявлением антагонизма между дворянством и духовенством, соединенного со стремлением к секуляризации церковных имуществ в пользу светского сословия. Далее, это восстание нужно поставить в связь вообще с беспокойным нравом рыцарства, ведшего полуразбойничий образ жизни и с аналогичными прецедентами, вроде нападений того же Зиккингена на других князей. Поэтому, конечно, не реформация вызвала войну 1522–1523 г. Положительные планы Зиккингена нам неизвестны, да и едва ли у рыцарей была определенная и выработанная политическая программа, хотя два пункта её намечались – государственное объединение на развалинах княжеской тирании и уничтожение силы духовенства посредством отобрания у него поземельной собственности, так что не даром Зиккинген «во имя императора» ополчался в защиту реформации: благодаря последнему обстоятельству, рыцарское восстание было первым крупным общественным движением, пошедшим под знаменем реформации. В нем особенно любопытно соединение феодальной реакции с новыми началами, – явление, которое мы наблюдаем сорока годами позже во Франции, где религиозное движение покрывало собою сословные стремления дворянства, и феодальная реакция шла даже рука об руку с идеей народовластия. Впрочем, в рыцарском движении 1522 г. религиозный элемент сам по себе был еще слаб: сильнее выступает он в крестьянской войне, но зато в истории этой войны, помимо чисто сословных требований и помимо сектантских мечтаний о «царстве нового Сиона», мы встречаемся и с более общей политической программой, в сравнении с которою рыцарское восстание носит на себе черты чисто стихийного движения.

Литература: Ulmann. Franz von Sickingen.

[2] Кличка, данная мужику вообще.

Крестьянская война в Германии

IX. Происхождение крестьянской войны

Установление точки зрения на крестьянскую войну 1524–1525 гг. – Причины народного недовольства. – Отсутствие юридической защиты. – Свидетельства о возбуждении среди крестьян задолго до войны. – Агитация среди крестьян и попытки восстания, – Проповедь религиозной реформации в деревнях. – Желание крестьян дать религиозную санкцию своим требованиям. – Общий вывод относительно происхождения крестьянской войны.

Трое крестьян за разговором. Художник А. Дюрер

Великая крестьянская война 1524–1525 гг. представляет из себя явление в высшей степени сложное. Охватив весьма значительную часть Германии, движение это разбивалось на несколько местных движений, отличавшихся одно от другого по характеру и по тем требованиям, которые заявляли крестьяне. Стоит только из утомительных иногда по своему однообразию подробностей об утеснениях крестьян, о местных бунтах и стычках крестьян с их господами, наполняющих «Историю великой крестьянской войны» Циммермана, выделить приводимые этим историком жалобы и требования крестьян, чтобы увидеть, что движение не было везде однородным. Весьма сложную задачу представляла бы собою и попытка проследить здесь судьбы отдельных банд восставших крестьян, не имевших общего начальства и действовавших независимо одна от другой. Дело усложняется еще тем, что к общему восстанию крестьян, имевшему свои причины в юридических и экономических отношениях сельского быта, примешивались посторонние чисто крестьянскому движению элементы религиозные и политические, первые в двух главных своих формах – зарождавшегося лютеранства и одновременно с ним возникшего анабаптизма, вторые в форме целой программы переустройства Германии на новых началах. Будучи вызвана главным образом неблагоприятными для крестьянства переменами в сельском быту, война 1524–1525 гг. имела не столь непосредственное отношение и к религиозной реформации, и к планам политического преобразования, какие были у лиц из высших сословий, видевших в крестьянском движении лишь средство для проведения общей государственной реформы. Между тем относительно крестьянской войны существуют неверные представления, донельзя упрощающие дело: с одной стороны, возмущение крестьян нередко представляется, как порождение самой религиозной реформации, а с другой – принимается, что последняя в этом своем порождении была искажена вследствие характера, полученного ею в грубой и невежественной среде. Что крестьянская война не была вызвана религиозной реформацией, а имела свои собственные причины чисто социального свойства, это явствует из того, что крестьянские заговоры и бунты и вообще брожение среди сельского населения были весьма часты и сильны задолго до начала собственно религиозного движения. Последнее только усилило это брожение, дав ему идейное знамя. Если вместе с тем в войне действительно было много такого, что имело чисто разрушительный характер, чего, например, как мы знаем, опасался Ульрих фон Гуттен, то крайние воззрения, возбуждавшие страсти на дело разрушения во имя мистического идеала царства Божия на земле, господствовали лишь в одной части крестьян. Другие части восставших или предъявляли требования, разумности которых не отвергал сам Лютер, не сочувствовавший лишь попытке осуществления посредством силы, или шли за более интеллигентными вождями, выработавшими определенный план переустройства империи на более осуществимых началах. Видеть в крестьянской войне лишь анархическое искажение реформации, выведенной из своих настоящих границ, и с этой стороны поэтому совершенно не приходится.