Рабочий - Шиллер Фридрих

В Алькале некогда разстался ты

Не тот, который грезил вдохновенно,

У самаго Творца отнявши рай,

Его здесь водворить, как самодержец.

То был лишь детский бред, но как прекрасен!

Умчались грезы.

Маркиз.

Грезы, принц? Так это

Лишь грезы были, грезы?

Карлос.

Дай мне плакать,

Дай на груди твоей, мой друг единый,

Всю горечь сердца своего излить.

Нет у меня ведь никого, нигде,

В большом широком мире никого,--

Доколе тянется отца держава,

Доколь судов испанских видны флаги,--

Нет уголка, нигде местечка нет,

Где б мог я волю дать своим слезам.

О, всем святым тебя я заклинаю --

Не оттолкни меня!

МАРКИЗ

(наклоняется над ним с невыразимою нежностью).

Карлос.

Представь себе,

Что словно сироту меня ты встретил

И сострадательно призрел у трона.

Ведь я не знаю, что отцем зовется.

Я -- царский сын... О! если правда то,

Что говорит мне сердце; если ты

Из миллионов создан, чтоб понять

Меня; о, если правда, что природа

Родриго в Карле чудно повторила

И наших душ невидимыя струны

На утре дней настроила равно;

Когда моя слеза тебе дороже

Всех милостей отцовских...

Маркиз.

О! дороже,

Чем целый свет!

Карлос.

Так глубоко я пал,

Так беден стал, что я хочу напомнить

Тебе о нашем детстве... что я должен

Просить тебя мне заплатить долги,

Что ты еще в матросском платье сделал,

Когда мы оба, резвые ребята,

Так дружно братьями росли; когда

Всего больней мне было, что твой ум

Так обгонял меня; когда я, наконец,

Тебя любить решился безгранично,

Затем что по уму с тобой сравняться

Мне не хватало мужества и силы.

Тут начал я и нежностью, и лаской,

И братскою тебя любовью мучить:

Ты гордая душа, их отвергал с презреньем.

Как часто я -- но ты того не видел --

Как часто я стоял и слез потоки,

Слез жгучих, горьких втихомолку лил,

Когда, меня не замечая, ты

Других детей сжимал в своих объятьях.

"За что же их одних?" взывал я, плача:

"Не также ль я люблю тебя?" Но ты,

Ты холодно и важно предо мною

Колена преклонял; ты говорил:

"Вот дань, приличная испанскому инфанту!"

Маркиз.

Довольно, принц, об этих похожденьях;

Они теперь приводят меня в краску.

Карлос.

Я не заслужил того. Терзать,

Отвергнуть мог ты это сердце, только

Не удалить его. Три раза ты

Отталкивал испанскаго инфанта;

Три раза он, как нищий, приходил

Просить тебя о дружбе и любви,

И силой полюбить себя заставить.

Чего не мог твой Карлос -- сделал случай.

Случилось раз, что ты, играя, тетке

Моей, богемской королеве, в глаз

Попал воланом. Вдруг, ей покажись,

Что это было сделано в насмешку,--

И с жалобой пошла она к Филиппу.

Всем нам немедленно велели

Собраться и сказать, кто виноватый.

Король клянется злобную обиду,

Хотя б и на своем едином сыне,

Ужасно выместить. Тут я увидел,

Как ты вдали весь бледный трепетал.

Я вышел, бросился к ногам Филиппа:

"Я это сделал! я один виновен!

На мне одном обиду отомсти!"

Маркиз.

О! полно, полно! принц! о чем теперь

Напомнили вы мне!

Карлос.

Она была,

Перед лицом всей челяди дворцовой,

Вокруг столпившейся в испуге, рабски,

Она была отомщена на Карле.

Я на тебя взглянул -- и не заплакал,

От боли зубы скрежетали,-- я

Не плакал. Кровь лилась ручьями,

Под срамными ударами лилась:

Я на тебя взглянул -- и не заплакал.

Тут ты пришел ко мне, и громко плача,

Упал к ногам моим. "Да, да! вскричал ты,

Теперь мою ты гордость победил.

Я заплачу, как будешь королем!"

Маркиз (подает ему руку).

И заплачу. Ребяческия клятвы

Теперь возобновляю я, как муж.

Я заплачу. И час мой бьет!

Карлос.

Теперь,

Теперь -- не медли же -- теперь он пробил,

Пришла пора их выкупить тебе.

Друг, мне нужна любовь. Ужасной тайной

Бушует грудь моя. Я должен, должен

Тебе открыться. На твоих чертах

Хочу прочесть свой смертный приговор.

Узнай же -- ужаснись!... не возражай мне только...

Я обожаю мачиху.

Маркиз.

О, Боже!

Карлос.

Я не прошу пощады! Говори,

Скажи, что в этом целом свете нет

Несчастья, равнаго с моим! скажи!

Я знаю наперед, что ты мне скажешь:

Сын любит мать свою! Законы света,

Природы связь и римские уставы

Осудят эту страсть. Моя любовь

Права отца ужасно оскорбляет.

Все знаю -- и люблю. Путь этот прямо

Ведет к безумству, иль к позорной плахе.

Люблю порочно, без надежды, с смертной