Panther - 2

предлагает проголосовать. Решено, что у нас будет ранний ужин, а затем поход в Музей

Ван Гога, перед тем как он закроется. Говорят, что столпотворение меньше ближе к

закрытию, и это как раз нам подходит.

Нат и я добираемся до нашей комнаты и мы по очереди принимаем ванную, чтобы

быстро освежиться, когда она произносит, возможно, самое отвратительное, о чем когда-

либо мне говорила.

- Так, значит, в автобусе у тебя на самом деле случился оргазм или ты была совсем

близко? - Она усмехается от уха до уха, быстро потирая руки в нетерпении.

И я чуть не давлюсь своим собственным языком, мое лицо настолько горит, что я

могу ощутить, как покрываюсь волдырями.

- Я… э-э… ну…

- Хороший ответ, - на ее лице разочарование. – Если бы получила это, ты бы не

была такой напряженной. Ну, ладушки, - она пожимает плечами. – Не волнуйся. Это

ненадолго.

- Ч-чего? Нет, не важно. Мне правда не нравится эта, гм… тема.

- Ну, подруга, тебе лучше привыкнуть к этому, потому что этот сексуальный

кусочек небес намерен выполнить миссию, и его миссией являешься ты!

Боже, я чокнусь с этой девушкой.

- Теперь мы уже можем идти? – спрашиваю я, качая головой. - Я готова поесть.

- Говоря о еде, держу пари, он…

- Натали! – кричу я, закрывая ей рот рукой. – Хватит, я серьезно! Если я уберу руку,

ты обещаешь не произносить другое грязное слово?

Она кивает, бормоча «Обещаю» в мою ладонь.

Я убираю руку с ее рта, но слежу за ней, пока она идет к двери.

Глава 15

Ужин прошел хорошо и спокойно... что означает, рот Натали был полностью забит,

и поэтому она не вымолвила ни слова. Музей Ван Гога был потрясающим и, как и

ожидалось, совсем не переполнен.

Фактически, в Амстердаме ничего не «переполнено». Я видела немного машин;

популярным видом транспорта являются ноги и велосипеды, и все они движутся не спеша.

Мы все ходим по улице и осматриваемся, когда вдруг кто-то спереди из нашей

группы поворачивает резко влево в квартал, который… мы называем «либеральный». Не

говоря уж о людях или стереотипе всей улицы, на которую мы только что шагнули, я не

могу придумать лучшего слова, чтобы описать ее.

Я хватаюсь за руку Нат сильной хваткой, точно также как Кингстон обходит нашу

группу и берет меня за вторую.

- Не отпускай, - грохочет он.

- Где мы? - спрашиваю я.

- О, я знаю!- говорит Нат быстро и возбужденно. - Мы приближаемся к кварталу

«красных фонарей». И та кофейня, куда входит Паттон… я знаю, что там должно

произойти-и-и, - напевает она.

Я очень настороженно смотрю на Кингстона, но он прогоняет мои переживания

теплой, успокаивающей улыбкой и сжатием моей руки. – Я держу тебя, Любовь моя. Не

беспокойся.

Мы следуем за всеми в «кафе», и как только я вхожу внутрь, вспоминаю некоторые

лакомые кусочки об интернет исследовании, которое проводила для подготовки к этой

пешей поездке. Острая дымка, нависшая над магазином, не является смогом или

испарением из кафе – это буквально облако дыма от травки.

Несколько моих товарищей уже нашли столы и курят свои «заказы», в то время как

я стою в замешательстве, пытаясь понять, что на самом деле происходит здесь.

- Пойдем, - Нат дергает меня за руку. – Давай сделаем это! Мы уже достаточно

взрослые. Здесь все законно, и ты знаешь как местные говорят… лови кайф.

- Мы не будем этого делать, - бормочу я.

- Кингстон, скажи ей, что все в порядке! – умоляет его Нат.

Он смеется. – Можешь перестать забивать всякой фигней себе мозги. Но я все же

скажу…

Он поднимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

- Она права, что тут все легально, и это определенно часть культурного опыта. Если

ты решишь попробовать, я буду с тобой, трезвый и приглядывающий за тобой. И если не

будешь делать этого, - заканчивает он, пожимая плечом, - остальное остается прежним.

- Хорошо, давай для начала найдем столик и притворимся, что мы нормальные, - не

отступает Нат.

Я легко соглашаюсь с этим. Должна признаться, мне хочется понаблюдать, так как я

никогда не испытывала ничего подобного и знаю, что больше и не испытаю. Но у меня

никогда не было и никогда не будет давления со стороны сверстников.

Вот почему – когда я накосячу – у меня никто не виноват, кроме самой себя.

Все веселятся, как в замедленной сьемке… особенно Нат. Нет никакого страха или

беспокойства, и чувствую, как отпускаю все свои табу и начинаю свободно смеяться. Я