Unknown - GUSchE_VODY

Это он. У него телефон Николь.

Я задыхаюсь. Не могу дышать.

У НЕГО ЕЕ ТЕЛЕФОН. И он читает ее сообщения.

Это ужасно. Мне нужно умереть.

Он злится? Или флиртует?

Еще одно сообщение.

НК: «Николь сказала, что ты не сломала лодыжку. Я рад. Я беспокоился за тебя»

Я все еще не могу дышать. Он обо мне беспокоился?

-Ты закончила с горохом? - спрашивает мама.

-Почти. - Я небрежно нарезаю еще парочку, затем снова проверяю телефон.

Еще одно сообщение.

НК: «Мне вернуть ей мобильник? Мне приходится печатать над головой, но, мне кажется, через секунду она взберется по мне вверх, чтобы достать его»

Я хихикаю и набираю ответ.

ШР: «Зная Николь, она действительно это сделает»

НК: «Твоя подруга не такая уж и худышка. Я учту»

И снова я не знаю, как это понимать. Заигрывание? Или раздражение?

Не могу поверить, что веду с ним переписку.

Следующее сообщение говорит о том, что Николь вернула себе мобильник.

НК: «Боже. Шэр. Он забрал телефон. Он все видел»

ШР: «Спасибо. Я догадалась»

НК: «Мне. Конец»

Мне тоже. Вроде того.

Но я также немного возбуждена. И немного нервничаю.

Он работает вместе с Николь.

Я не знаю, как описать все мои чувства.

Мама ставит на стол стеклянную миску, и я быстро высыпаю в нее весь горох. Она приносит

мне несколько луковиц для нарезания и кусок хлеба, чтобы я откусила его и не плакала.

Когда она снова поворачивается спиной, я бросаю взгляд на свой мобильник.

НК: «Боже мой, Шэр. Он только что спросил, заглядываешь ли ты когда - нибудь в

библиотеку»

Боже мой! Мои пальцы почти не слушаются.

ШР: «Что ты ему ответила?!»

НК: «Сказала, что завтра ты принесешь мне обед»

ШР: «НИКОЛЬ!»

НК: «Всегда пожалуйста. Только не забудь захватить что - нибудь вкусненькое»

***

На следующий день мне, как никогда раньше, сложно собраться. Я хочу выглядеть красиво, но не слишком вызывающе. Мама ни за что не поверит, что я отношу обед Николь, если я

перестараюсь. Они не упоминали о Томасе с того дня, как я пошла за ним через лес, но я и не

тороплюсь возобновлять нравоучения.

Я выхожу в летнем платье и с распущенными волосами. Я могу накраситься и в машине.

Костыли застявляют меня выглядеть менее привлекательной, и более жалкой, но я ничего не

могу с этим поделать. По крайней мере, это не правая нога.

Оказывается, мне не о чем было беспокоиться. Мама встречается с подругами, чтобы

пообедать и сходить по магазинам, так что она уже ушла. Папа работает. Бабушка вяжет, или

вышивает, или сидит где - то, полная осуждающих мыслей. Без понятия. Еда упакована в

отдельный пакет, и, немного приноравившись, мне удается удержать сумку, кошелек и

костыли.

Меня догоняет голос моей бабушки.

-Куда ты идешь, Шарлотта?

Она сидит на диване в гостиной, вовсе не рядом с входной дверью. Я даже не могу сказать, откуда она знает, что я ухожу.

-Встречаюсь с Николь за ланчем, - отвечаю я.

-Подойди сюда. Дай посмотреть, во что ты одета.

Я вздыхаю.

-Мне правда пора идти.

-Всегда можно выделить минуту для вежливости. Ты даже не сказала мне, что уходишь, дорогая.

Я ставлю все на пол, кроме костылей, затем ковыляю к гостиной. Я была права в своем

первом предположении: спицы мелькают между ее пальцев, и бледно - зеленая нить тянется

из корзинки у ее ног.

Бабушка оглядывает меня с ног до головы, и ее губы сжимаются в тонкую линию.

-Что ты вяжешь? - спрашиваю я, не потому, что мне интересно, но может быть, я смогу

отвлечь ее от моего совершенно приличного наряда.

-Твой отец сказал мне, что одна из секретарш в его участке ждет ребенка, - говорит она, раскладывая начатое одеяло у себя на коленях. Оно довольно милое, если честно, комбинируя нежно - зеленый и желтый цвета. Я прислоняю костыли к подлокотнику дивана

и протягиваю руку, чтобы коснуться пряжи. Она мягкая и бархатистая, и что - то в этом

кажется мне знакомым.

-Оно прекрасно, - говорю я.

-Спасибо. Люди перестали делать вещи своими руками. Одеяла теперь всегда подают в

комплекте с малышом.

Я продолжаю гладить его между пальцами.

-Это кажется таким знакомым. Должно быть, у меня было такое же одеяло.

-Конечно же, было. - Бабушка смотрит на меня так, будто это должно быть очевидно. - Хотя

твое было зеленых и лиловых оттенков. Твоя мама не хотела ничего розового. Не дай бог мы