Unknown - 2

Когда Сэмми устроился на переднем сиденье с книгами, они направились вдоль усыпанных дождем улиц для станции. Бекки уже пропустила Кэролайн. Иногда она считала нужным материнства, как и Сэмми. Это забавляло и раздражало ее.

На вокзале она подала жалобу на каждое преступление: нападение на шоссе, взлом на Энне, нападение Фалона на нее за аптекой и взлом в ее доме в Риме, когда сержант Леонард отказался сделать письменный отчет ,

Детектив Палмер, тонкий темноволосый офицер из чероки, спросил, что Кэролайн приносит в свою машину: «Вы позвоните ей? Я хочу взять образцы краски. Если повезет, я смогу поднять чипсы, оставленные машиной Фалона. И если мы возьмем его машину, мы найдем там царапины от машины Кэролайн. Еще один доказательство, - сказал Палмер. «Каждая маленькая вещь имеет значение».

Он остановился, глядя на нее: «ФБР захочет поговорить с вами, как часть федерального расследования о мошенничестве на земле Фалона. Бюро в Атланте позвонит вам у вашей тети, если вы дадите мне номер.

Бекки записала оба номера, Анну и ее личную. Она не видела враждебности в Палмере, она не думала, что он был среди многих офицеров, которые повернулись против Моргана. Ей было приятно, что ФБР хотела расспросить ее о Фалоне; Что заставило ее почувствовать себя более контролируемым. Когда она и Сэмми направились в Атланту, она проветела узкое, дождливое шоссе, заполненное только позитивными мыслями, с новой надеждой. У нее не было привычки говорить молитвы, чтобы просить о них особой милости; такое прошение было, по ее мнению, корыстолюбивым. Ее молитвы чаще всего были благодарны за многие благословения, которые у них были. Но вчера и сегодня, сегодня утром, она очень молилась, чтобы Фалон был найден и отправлен в Лос-Анджелес, что калифорнийский судья или присяжный осудят его за мошенничество в земле, что он будет заперт в течение максимального времени. И это может быть, в тюрьме, кто-то убьет его.

В Атланту шел весь дождь, суровые дожди, проскальзывавшие через дорогу, порывистые порывы, они раскачивали машину. Они были дома у Анны незадолго до полудня. Мариол приготовил горячий овощной суп и тарелку из кукурузного хлеба.

«Я просто собираюсь укусить, - сказала Бекки, - и продолжайте работать, это время начисления заработной платы».

Мариоль кивнула: «Сначала пойдите в столовую, взгляните на то, что было на чердаке».

Бекки Обнаружила, что Энн за обеденным столом тщательно листает страницы черного кожаного альбома, тонкую папку, настолько древнюю и оборванную, что распадающиеся обложки прольют кусочки гниющей кожи на белого бегуна.

«Мариоль нашла это», сказала Энн. «Я забыл о тех немногих коробках, которые мы хранили. Несколько лет назад мы очистили большинство реликвий, оставили несколько семейных бумаг, этот альбом и небольшой ствол антикварной одежды. Я забыл, но Мариол вспомнил.

Увядшие картины были в оттенках сепии, некоторые из мужчин в комбинезонах, стоящих у своих лошадей, или у женщин в длинных платьях над зашнурованными сапогами, женщины с серьезными, неулыбчивыми лицами под заправленными вручную солнцезащитными лентами. Бекки осторожно коснулась старых фотографий, думая, как будет жить в то время, когда жизнь была такой тяжелой. Поднимая и консервируя или вылечивая всю свою еду или идя без нее, делая белье поверх гофрированной стиральной доски, путешествуя пешком или в фургоне лошади или верхом, может быть, иногда поездом. Нет телефона, чтобы позвать шерифа, если бы он был там, только ваше собственное огнестрельное оружие и ваша храбрость, чтобы защитить ваших детей.

Когда Сэмми встал рядом с ними, Энн сказала: «Это наша семья, твоя семья».

Сэмми стояла, глядя, как Энн повернула страницы, затем взволнованно указала: «Подождите. Это ковбой. Это Ли. «

Мальчику было, может быть, четырнадцать. Он выглядел как Ли, такое же длинное костлявое лицо, такой же сложный взгляд в его глазах, даже в том юном возрасте. Сэмми посмотрел на Бекки, ее темные глаза глубоко с удовольствием. «Я мечтаю о нем, мама, мы семья. Ли в нашей семье. »

Осторожно Бекки коснулась картины. Все это было так, о чем мечтали Сэмми?

«Вот еще один мальчик, - сказала Энн, поворачивая страницу. «И это твоя великая тетя Мэй»

. Женщина на картинке была, может быть, тридцать, но Бекки могла видеть сходство с Сэмми. «Мэй. , , Мэй была сестрой Ли, - сказала она.

Энн повернула несколько страниц: «Вот. , , вот Маэ в детстве. Она посмотрела с картины на Сэмми, посмотрела на Бекки, но больше ничего не сказала. Ребенку было около десяти. Бекки долго смотрела на нее, как и Сэмми. Они смотрели на близнеца Сэмми, кроме длинной, старомодной юбки Маэ и зашнурованных сапог. Сэмми протянул нерешительную руку, нежно прикоснувшись к выцветшему подобию так же, как Бекки коснулся картины Ли. Зеркальный образ Маэ Сэмми заставил Бекки дрожать. Как мог ребенок быть такой, как ее маленькая девочка?