Unknown - BBBBBBBBBBBB PDF

проблемами Холокоста как в Литве, так и в других посткоммунистических странах. Эти

вопросы связаны как с памятью жертв, так и с преследованием убийц, а также с

документацией истории, образования и особенно деликатной

проблемой реституции.

Премьер-министр Литвы Гедиминас Вагнориус, основной оратор церемонии, попытался

уменьшить масштабы трагедии и роль литовских убийц в уничтожении еврейской общины в

Литве. «Мы не должны забывать, что эта трагедия произошла не за одно мгновение, но и по

крайней мере за три месяца », - торжественно сказал Гедиминас Вагнарас, сократив

трехлетнюю резню до трех месяцев.

Хуже того, он попытался описать участие коренных народов в массовых убийствах

массового убийства в качестве днйствия группы преступников, хотя данные показывают, что

нацисты сотрудничали со всем спектром литовского общества - от священников и

подстрекателей до хулиганов и преступных элементов. Таким образом, по мнению

Вагнорюса,

литовцы, которые спасали евреев в Холокост, их подвиги и общие усилия евреев и

литовцев, чтобы восстановить независимость Литвы, гораздо важнее для истории, доброго

имени страны и национальной совести, чем действия группы преступников .

Таким образом, в самом начале независимости на самом высоком уровне Холокост был

унижен публикацией ложной симметрии среди нескольких

тех, кто спасал евреев и тысяч тех, кто активно участвовал в убийстве

164

практически вся литовская еврейская община. Поэтому, если бы кто-то ожидал, что

литовцы открыто посмотрят на кровавое прошлое страны и фактически попытаются

привлечь к ответственности нацистских преступников, они должны были послушать

Вагнорюса и понять, что их надежды разбиты.

После церемонии в Панеряй мне удалось отправиться в город Линкменай, штетл, где

родился мой дед и его пять братьев. Мой дед Элияху, еще будучи молодым, утонул в озере

Линкменай и оставил свою вдову, мою бабушку (bubbe), одну с шестью сыновьями. Это было

очень волнующее путешествие, прежде всего потому, что в городе не было никаких

признаков того, что евреи жили десятилетиями или, возможно, веками. Земля моих предков

была открыта и доступна, но ничто на ней не напоминало мне о прошлом моей семьи.

Я пишу это через четверть века после моего визита в Литву, когда страна обрела

независимость и имела возможность взять на себя ответственность за свое прошлое впервые

за всю свою историю. Я добивался, все двадцать пять лет моего общения с Литвой, общения

со страной, где рождались росли мои предки и со стороны моей матери и со стороны моего

отца. В течение четверти века я стремился

чтобы память жертв была почтена , привлечением убийц к ответственности, чтобы

историческая правда об участии литовцев в Холокосте была раскрыта и стала известна как в

Литве, так и за рубежом. Для меня было очевидно, что эта задача непростая и что мои усилия

в Литве не будут оценены. Но для меня

казалось, что в этой миссии я не должен искать компромисса или популярности.

Враждебность литовцев ко мне и тому, что я сделал, была той ценой, которую я знал, что мне

придется заплатить.

Сейчас, через двадцать пять лет, я не жалею, что выбрал этот путь, но я признаю, что не

оценил все трудности, с которыми мне пришлось столкнуться. Я не мог представить себе, что

через четверть века Литва будет еще более далека от истины, и как слово божье

распространяет искаженные факты о Холокосте и теорию двойного геноцида ,

Согласно этой теории, геноцид Сталина

и Холокост одинаковы. Однако я не думаю, что моя борьба за правду завершена, и я

уверен, что ложь, распространяемая властями и финансируемыми ею институциями, не будет

всемогущей. Но «победа» может быть достигнута

165

только в далеком будущем, когда литовские историки и другие известные люди оспорят

повествования, сфабрикованное в первый раз с момента обретения независимости. И я могу

остановиться тем, что я не предал жертвы Холокоста в Литве или унизил их память

Человек вдохновший меня выбрать этот образ жизни и упорно по нему идти, известный

охотник за нацистами Симон Визенталь, именем которого назван наш центр. На вопрос,

почему после войны он отказался от карьеры архитектора и отправился на охоту за

нацистами, Симон сказал: «Я не религиозен, но я считаю, что существует не только этот мир.

Я уверен, что мы после смерти отправимся на небеса и встретим там жертв Холокоста. Они