Unknown - 3

Она должна была подавить улыбку. Какое бы ни было ее описание в точности, оно было выражено на лице мальчика. И когда она наблюдала за ним, Мориан была полна холодной уверенности, которую она имела в течение многих дней, - что этот мальчик не был Томом.

«Если Энн думает, что вы психически больны, Том, как показывает ваше поведение, она, безусловно, поставит вас в психиатрическую больницу. И они не только дают пациентам шоковое лечение, они ставят их на наркотики, которые делают из них овощи.

«У окон есть бары на них, Том, и стальные двери запираются ночью. И иногда студенты-медики из университета приходят к-ах, изучают их.

Страх скривился глубже в глазах мальчика, и его губы были жесткой. Но затем из его глаз вспыхнула ненависть, сырая и холодная, возбуждая в ней темный страх.

У нее не было теории о том, что здесь делает этот мальчик или как он сюда попал, или где Том; идея переключения мальчиков была слишком странной. Половина ума не могла принять такое понятие. Но другая половина - глубокая, инстинктивная половина - знала, что Том ушел.

Она тихо ушла, оставив мальчика разрывать спальню Анны. Рассказывая себе, что ее инстинкт был неправильным, ни один здравомыслящий человек не поверил бы, что Том был похищен, и незнакомец остался на его месте.

Вернувшись через сад, она увидела, что Брейден и девушка входят в его универсал. Она подняла к нему руку, любуясь изумительными волосами девушки, удивляясь, какое состояние она потратила на эту замечательную гриву. Возможно, она была актрисой, сделанной для части. Брэден выглядел довольным, как черт с ней. Мориан улыбнулся и вывел Тома из своих мыслей. Она пошла домой, чувствуя себя хорошо.

В то утро Уилльс изменил свою тактику. Он начал сотрудничать. Возможно, его повышенная осторожность породила кошка, которую он видел, наблюдая за ним, или, возможно, от ярости Мориана; вероятно, даже сам Уилльз не знал, что его правило. Он убрал спальню Анны, затем он убрал кухню и приготовил посуду. Затем он нашел повод посетить Оливную Кливер, превратив себя в мальчика так же ярко и любезно, как когда-либо был Том.

Глава 40

Высокий викторианский дом возвышался над узкой улицей, затененной ветвями скрученных дубов, пронизанными крышей сланца. Выступающие эркеры открылись, их белые шторы дули так же, как они взорвались, когда Мелисса была ребенком. Кирпичная прогулка была моховатой в патчах, как и было, и садовые цветы выглядели одинаково. Она задавалась вопросом, сохранилась ли глина в саду, где задолго до ее рождения Алиса похоронила ее маленькую кошку.

Она поняла, что Брейден наблюдает за ней, и она взяла его за руку. Когда он сначала повернулся на узкую улицу, она не взглянула на дом, села, глядя вниз по холму, на знакомые крыши, опасаясь взглянуть на окна своей старой комнаты. А потом, когда она посмотрела, дом был настолько знакомым и теплым, что она могла просто отойти от школьного автобуса. Внезапно, без предупреждения, она плакала.

Брейден привлек ее к себе и удержал. Она вскрикнула против него, не в силах остановиться, пораженная потерями этих лет и потерей Алисы, ее воспоминания тряслись от ужасной силы.

Он долго держал ее и ничего не говорил. Через некоторое время она отвернулась и взорвала нос, стыдясь, что сделала сцену. Она не хотела выбраться из машины, она больше не хотела смотреть в дом, слишком больно. Он коснулся ее подбородка и повернулся лицом к нему, вытер слезу и поцеловал ее в легкие щеки и глаза. Когда он завел машину, он медленно поехал на холм, в направлении, когда она с Алисой ходила по извилистой улице к Музею кошек, позволяя ей взглянуть на знакомый район. После нескольких кварталов, на вершине холма, он припарковался рядом с разбросанным кластером белых стен и скрученными дубами. Воспоминания о музее кошек вернулись к ней все сразу, поэтому она могла бы действительно вернуться в детские дни.

Площади музея увенчали холм. Красные черепичные крыши его белых штукатурных зданий были украшены кружевными тенями деревьев. Некоторые из зданий были низкими, некоторые были двухэтажными. МакКейб связал существующие дома и здания вместе с садовыми стенами и крытыми дорожками. За пределами кластера музея поднялись викторианские крыши квартала. Она медленно вышла, глядя.

Железные ворота открылись, и она скользнула так же нетерпеливо, как она торопилась, как ребенок. Она почти подумала, что если она повернется, Алиса будет позади нее, как если бы эти два раза деформировались. Холодный ветерок коснулся ее, и она вдохнула солнечный запах сирени.