Unknown - 3

Когда шоссе снова стало пустым, запах еды оттолкнул ее назад. Сгорбившись и дрожа, она присела, напряглась, чтобы броситься. Наступил гнев, но это было не очень громко. Она бежала.

Она была на полпути через первую полосу, когда огни автобуса Greyhound быстро взорвались издалека; она застыла; свет купался в ее маленькой, все еще форме и отражался от ее глаз. Ее белые части ярко светились. Водитель не отступил. Она едва успела отскочить от скоростных колес.

Когда автобус прошел, она снова сбежала вперед, смущенная, прямо в путь следующего гоночного света. На этот раз воздушный рог отвез ее спиной, когда пара гоночных грузовиков спустилась вниз, их огни вытащили ее. Пассажир ближайшего грузовика уставился на нее, смеясь, словно хотел бы, чтобы кошка пестрела по шоссе.

Затем было затишье в движении. Четырехполосный пуст и молчал. Приближался только один набор огней, очень далеко и не так много шума. Она с нетерпением побежала к закусочной.

Она недооценила. Машина была тише, чем грузовики, но она двигалась быстро. Водитель увидел ее и врезался в тормоза, засовывая, визжал шины. Кошка была так напугана, что не знала, куда бежать, она присела прямо по дороге, полная света; затем в последнюю секунду она прыгнула в черноту. Она чувствовала свой ветер позади нее.

Она присела на белой линии в центре шоссе, ошеломленная огнями, идущими с обоих концов. Опять прошибала резина, другой автомобиль занесло, и она побежала дико, когда она скользнула боком. Через открытое окно женщина кричала на нее. Она могла прочувствовать запах горящей резины, когда она бежала к гравийной канаве рядом с закусочной.

Она вскарабкалась и скользнула по канаве к безопасности.

Выше на шоссе машина выпрямилась и продолжила, водитель ругался.

В канаве была вода. Он слегка пробовал мочу собаки. Она пила, глотала, потом отдыхала, тяжело дыша и лаская ее больной глаз.

Наконец ее вздымающееся сердце замедлилось. Она разбудила себя и начала преследовать запах пищи. Она вышла из канавы и прокралась через автостоянку, укрывшись под машиной в десяти футах от ступеней закусочной. Она смотрела в дверь, где запах был сильнее всего. Шум в коробке с джакузи, сапогах, движущихся внутри на деревянном полу, и поднятых голосов и случайных криков заставил ее дрожать. Вдруг дверь распахнулась, раздался шум, и она убежала, когда три человека громко размахивали, собираясь по ступенькам к ней. В панике она пронеслась сквозь темноту к задней части столовой.

Там она сделала паузу, набитая запахами из четырех мусорных баков.

Она тоже чувствовала запах собаки. Осторожно она преследовала мусорные баки, затем прыгнула на один. Она опустила ладонь на крышку, и, когда она не могла войти внутрь, она перешла к следующей банке.

Все четверо были плотно запечатаны. Наконец она прыгнула и откинулась назад к передней части здания.

Когда она присела рядом с грузовиком, прижавшись к его задней шине, две женщины вышли из закусочной. Они были тише, чем мужчины, и она не убегала. Они увидели, как ее белые части выхватили свет из окна закусочной, и они начали напевать над ней. Она отступила от них под грузовиком, напряженная, чтобы бежать. Но потом женщины вернулись внутрь.

Она все еще была там, когда они вернулись, опустилась на колени рядом с крыльцом и подтолкнула к ней бумажную тарелку. «Вот, котенок. Вот котенок, котенок, котенок.

Она почувствовала запах пищи, достаточно близко, чтобы слюнить ее. Она не вышла, пока женщины не ушли.

Затем она скрылась под ним и преследовала тарелку.

Убедившись, что нет опасности, она напала на еду. Она глотала жареный гамбургер, картофельные шкуры и спагетти. Она ела, пока ее желудок не растянулся. Затем она свернулась рядом с тарелкой и спала.

Когда она проснулась, закусочная молчала. Нет шума, нет света. Она смотрела из-под крыльца на простор из черного дерева. Приют припаркованных машин исчез. Она присела в темноте под крыльцом, наблюдая и слушая. Она не увидела движения, и она не услышала ни звука, чтобы угрожать ей. Вдалеке раздался мягкий гудок совы.

Она закончила картофельные шкуры и спагетти, а затем пережевала жирную бумажную тарелку, чтобы удалить все последние кусочки добра.

Она вышла из-под лестницы, лаская ее больной левый глаз и осторожно глядя на автостоянку.

Когда она была уверена, что ничто не угрожает, она села в центре черного ящика и начала мыть передние лапы и ее лицо. Затем она сидела, глядя на юг. С того направления что-то привлекло ее. Слабые, непонятные образы коснулись ее. Темные пространства поманили. В ее озадаченных кошачьих мыслях ждали каменные пещеры и безопасность.