Unknown - 3

«Олорозо, - сказал он, удивляясь, что он держал бутылку. «Стоит целое состояние, сбитое из Испании, поколение назад». Он наполнил два бокала, осторожно держа бутылку, не используя заклинание, как будто с пьянством его заклинания тоже были шаткими. «В верхнем мире они приносят удачу от судьбы за такое вино». Его глаза, когда он повернулся, чтобы посмотреть на нее, казались пойманными между пьянством и страхом, мешавшим ее словам.

Он протянул ей стакан: «Сегодня вы пьете целое состояние, любовь моя. И завтра, - сказал он, неуверенно поднимая кубок, - завтра мы изгоним королеву.

- Как вы можете ее изгнать? Вы еще не знаете, если я с ребенком.

«Завтра мы узнаем», - улыбнулся он, успокоившись. «Сегодня утром я отправил страницу в Эбант, чтобы привезти старуху, которая является мастером при заклинаниях предсказания. Она скажет нам, если мы запустили сына. Он наблюдал за ней, смеясь.

«О да, моя любовь. Она скажет нам. У нее солидная репутация среди крестьян. Будет ли ее предсказание истинным или нет, крестьяне будут ей верить.

Она поставила свой стакан. «Никто так не может знать так скоро».

«Эта женщина может. И если Сиддониас нашел подменыш, как вы говорите, тогда у нас должны быть доказательства сразу. Старуха может дать нам это доказательство. Сын, Мелисса, новый принц Афандара. Он потянулся, чтобы вытащить ее со стула, чтобы удержать ее. Она оттолкнула его.

Он сказал: «Как только новости станут публичными, Сиддони не посмеет навредить тебе». Он схватил свой стакан, проливая вино. «Пей, Мелисса - пить нашему ребенку - здоровому новому принцу для Афандара».

Она встала, взяла стакан и положила его на камин. «А как насчет Уилла?» - тихо сказала она. «Уилльз - настоящий принц Афандара».

«Все знают, что Уилльс умрет. Ли он умирает здесь или в верхнем мире, не имеет большого значения. Было бы более удобно, если бы он умер до того, как был предпринят любой переход.

- Вы не можете его убить. Она в шоке наблюдала за Эфилом. «Изначальный закон …»

«Никто не говорил об убийстве». Он поднял подбородок. «Но бедный Уилльз знает боль. Он мог знать больше боли. Уилльз знает страх, и это может превратиться в ужас. Возможно, Уилльс найдет способ облегчить свои собственные раны. Он потянул ее ближе, целуя ее, с открытым ртом и пылким, заставляя ее к кровати. Страх и отвращение наполнили ее.

«Мы не знаем, Эфил. Не здесь.”

«Нет никакой опасности. Сиддони занята жестянщиком из Кресштейна, неуклюжего кабана, как будто размер мог бы заверить ее в разведении. Грубо он потянул ее платье, прижимая ее к изголовью, заставляя ее казаться одержимой. Она сражалась с ним, напряженная и сжатая, ударяя его. Но даже пьяный он был сильнее. Его вес был на ней, его руки вторгались в нее; это не было любовью, это было жестоко. Она испугалась, что она будет кричать и быть услышанной за этой комнатой. Она укусила его, откинулась и услышала, как распахнулась дверь.

Свет заполнил комнату, ослепив ее, разбив лицо Сиддони, искривленное от ярости. Королева бросилась на нее, схватила ее, отталкивала, отрывая от кровати, трясясь и хлопая по ней, ее гвозди кусали в плечо Мелиссы. Она ударила по Сиддони и вырвалась на свободу. Она попыталась убежать, но что-то невидящее подтолкнуло ее; власть держала ее неподвижной и беспомощной.

«О пятне крови Кэтсволда …» прошипел Сиддони.

«Нет!» Крикнул Эфил. «Она родила моего сына! Она носит принца Афандара! »

« Кэтсолд раскалывается … »

« Крестьяне уже знают, - крикнул Эфил. «Новость была распространена - они восстанут против тебя …»

Мелисса изо всех сил пыталась перекрутить ноги Сиддони; над ее голосом Сиддони повторилось: «К кошке я приказываю тебе …»

Ее тело сжалось. Она не могла дышать.

«К коту я тебя предаю. К кошке ты раскалываешься, ни к чему другому духу. Сиддони выросла настолько высокая, такая огромная. Мелисса уставилась на нее, затем уставилась на свои собственные рукопожатие. И ее руки превратились в лапы.

Королева посмотрела на нее, ее глаза полны отвращения: «К кошке ты возвращаешься. Кошка, вы останетесь и никогда больше, чем кошка. Ты будешь помнить не больше, чем кошка … “

Ее тело болело, ее ноги были извращены от боли. Она увидела отвращение на лице Эфила, увидела, как он отвернулся. Крики Сиддони оглушили ее. «Принеси охранников!» Бегущие ноги стучали по коридору, и голос королевы размылся, потерял всякий смысл. Комната была огромной вокруг нее. Она попыталась встать и тяжело вздохнула. Она в ужасе смотрела на ее белые лапы, скребущие на ковре, когда люди стучали в комнату, окружавшую ее. Она развернулась, лицом к лицу с другим, растерянным от страха. «Извлеките это существо! Положи это в клетку!