Лори Форест - 6e325473ededd6dd5956a26f7af57957

– Я собираюсь с ним спариться, – невозмутимо отвечает ликанка.

– Но ты же говорила, что никогда этого не сделаешь, потому что Рейф не ликан… как же ты…

– Ну, я не стану спариваться с ним сейчас, – поясняет Диана, взмахнув рукой, будто объясняя нечто само собой разумеющееся. – Только после того, как он станет ликаном.

– Диана, мой брат – гарднериец. – Меня всё сильнее охватывает тревога.

– И что?

– Гарднерийцы не становятся ликанами.

– Рейф станет, – без капли сомнения отвечает Диана, – чтобы спариться со мной.

– Станет ликаном? – Мой брат… превратится в волка-оборотня?

– Ну да.

Не в силах спорить с Дианой, я роняю голову на угол кровати, подавленно глядя на ликанку и спящую шелки. Рейф выбрал эту девушку. У меня мало близких людей, но и они понемногу отдаляются, каждый выбирая свою дорогу. Рейф станет ликаном и уедет. А Тристан… Лишь Древнейший знает, что ждёт моего младшего брата.

А я? Я не знаю, где моё место. Но точно не рядом с Айвеном. От горького сожаления сжимается сердце.

– Как можно стать ликаном? – тихо, печально спрашиваю я. Интересно, каким образом меня покинет Рейф?

Диана немного колеблется, прежде чем ответить.

– Если в полнолуние позволить ликану укусить себя до крови в основание шеи, то станешь ликаном.

– А что скажет твой отец, когда узнает о Рейфе? – с беспокойством спрашиваю я.

– Рейф очень понравится моему отцу, – уверяет меня Диана. – Не сомневайся.

В наступившей тишине я борюсь с подступившими к глазам слезами.

– Знаешь, Эллорен Гарднер, – ласково вдруг произносит Диана, – когда мы с твоим братом спаримся, ты станешь мне сестрой.

Я ошеломлённо смотрю на неё.

– Ты войдёшь в нашу семью, ликанка ты или нет.

Иногда мне так одиноко, так страшно… Я не могу навестить дядю… и маминого одеяла у меня больше нет. Я вспоминаю непонятные взгляды Айвена и наши рискованные похождения… Всё наваливается на меня каменной тяжестью. Я зажмуриваю глаза и утыкаюсь лицом в одеяло, чтобы скрыть слёзы. Ликанка кладёт мне на голову руку, и слёзы текут ещё сильнее.

– Вы живёте неправильно, так нельзя, – поясняет Диана, гладя меня по голове. – Вы живёте обособленно, порознь. Моя семья с радостью тебя примет, Эллорен Гарднер.

– Вряд ли, – всхлипывая, возражаю я. – Они увидят, на кого я похожа, и возненавидят меня! Как все остальные…как кельты и… все!

– Нет, я им всё объясню, и мне они поверят. Ты мне нравишься, Эллорен Гарднер, хоть ты и странная. Ты освободила шелки – это очень храбрый поступок.

Комплименты от ликанки? Пожалуй, мне есть чем гордиться. У меня даже отступают слёзы. Мне всегда казалось, что Диана с трудом выносит общество представителей других рас. Завоевать расположение ликанки непросто, а мне это удалось!

– Я не знаю, где моё место, – говорю я.

– В стае тебе будет хорошо, – настаивает Диана. – Иначе и быть не может. Следующим летом поедешь с нами.

От этого приглашения мои слёзы окончательно высыхают.

Что, если она права? Вдруг ликаны примут меня? Возьмут в настоящую семью, когда Диана и Рейф станут жить вместе?

Диана и Джаред не раз упоминали о своей младшей сестре, её зовут Кендра. Она и мне станет сестрой? А мама Дианы? Может быть, мы с ней подружимся?

В глубине души у меня зарождается бутон надежды.

Диана успокаивающе гладит меня по голове. Как приятно! От её ласковых прикосновений отступают тревоги последних дней.

– Ты сразу же пришла мне на помощь, – благодарно говорю я. – Не колеблясь помогла шелки. Спасибо тебе.

Диана едва заметно кивает, принимая благодарность.

– Я буду счастлива однажды назвать тебя сестрой, – продолжаю я.

Удивительно, но всё это я говорю с радостью и совершенно искренне.

Губы Дианы складываются в довольную улыбку, а я вскоре закрываю глаза и, успокоенная, проваливаюсь в благословенный сон. На этот раз без кошмаров.

***

– Эллорен, просыпайся! – будит меня на следующее утро Диана. Ликанка сосредоточенно смотрит на дверь, и остатки сна тут же слетают.

Диана уже спрыгнула с кровати и присела перед дверью, готовая дать отпор всякому, кто войдёт. Ариэль и Винтер уже ушли. Шелки проснулась и сидит на моей кровати, прижавшись к изголовью. Она совершенно неподвижна, только огромные, как океан, серо-голубые глаза беспокойно мечутся по комнате.

Я с усилием выпрямляю спину и, потирая глаза, сажусь. Всю ночь я провела на полу, привалившись к кровати, теперь я едва разгибаюсь.