Лори Форест - 6e325473ededd6dd5956a26f7af57957

Я незаметно заглядываю Айвену через плечо, пытаясь выяснить, что так привлекает Тристана.

Айвен читает, подперев рукой лоб. Он сидит в неудобной позе, будто боится расслабиться. Перед ним учебник по медицине, мне даже удаётся разглядеть хирургические рисунки.

Вынуждена признать, что кельт хорошо сложён. Он высокий и худощавый, а когда не щурится в гневе, его зелёные глаза сияют необыкновенным светом. На кухне я всё чаще с удовольствием наблюдаю за ним, восхищённая его силой и грациозными движениями. Я не забыла, как он смотрел на Ферн в тот день, когда я впервые пришла на кухню, какая у него была улыбка и каким красивым он мне показался тогда.

Я в раздражении кусаю себя изнутри за щёку.

Ну почему Айвен такой симпатичный? И почему меня так тянет к нему, несмотря на его враждебность? Кроме всего прочего, он кельт!

Правда, в последнее время он уже не пышет ненавистью ко мне. Иногда я ловлю на кухне его пристальные взгляды – он словно пытается разгадать, что я скрываю. Рядом с Айвеном у меня по телу пробегает тёплая, покалывающая волна. Но стоит мне поднять на него глаза, как он тут же отворачивается.

Спустя примерно час напряжённой тишины Айвен закрывает книгу, вскакивает, хватает с кровати сумку и выбегает из комнаты, с грохотом захлопывая за собой дверь. С его уходом мне становится легче дышать.

– Не знаю, как ты живёшь с ним… – сочувствую я Тристану. – Он всегда напряжён как натянутая струна.

Тристан на мгновение отрывается от учебника и снова возвращается к чтению.

– Слушай, – подозрительно спрашиваю я, – а почему ты на него так пялился?

Тристан всегда подолгу молчит, прежде чем ответить, и я терпеливо жду.

– Потому что он очень красивый, – тихо, почти шёпотом, отвечает брат.

Слова повисают между нами в воздухе. Я даже чувствую, как они давят на меня. Похоже, я слишком долго на многое закрывала глаза, и теперь от реальности никуда не убежишь.

– Что ты имеешь в виду? – медленно выговариваю я.

Он не отвечает, только сжимается и пристально смотрит на открытую перед ним книгу.

Я что-то напутала. Неправильно поняла. Наверняка ошиблась. Айвен, конечно, красивый. И даже очень. И Тристан произнёс вслух очевидное. Однако он сказал это так… таким тоном…

Непрошеные мысли быстро получают подтверждение. Рейф часто флиртовал с девушками и оглядывался на симпатичных юношей на зимних ярмарках, а в отношении Тристана я ничего подобного не припомню. Ему всегда хватало Гарета.

Брат грустно и вызывающе смотрит на меня. Едва дыша я пытаюсь подобрать верные слова:

– Ох, Тристан. Но ты же не…

Рот Тристана сжимается в тонкую линию, по лицу пробегает судорога.

– Ты же просто так сказал… не по-настоящему. Ты совсем не то имел в виду!

Он не отвечает и сидит опустив голову, а во мне жаркой волной поднимается страх.

– О Древнейший! Тристан! Айвен знает?

Лишь бы Айвен не догадался! Никто не должен об этом узнать!

– Наверное, – натянуто отвечает брат. – Скорее всего, именно поэтому он никогда при мне не раздевается.

– Ох, Тристан! – выдыхаю я, чувствуя, как нарастает паника. – Это очень плохо.

– Я знаю, – соглашается он.

– Совет магов… Они сажают в тюрьму за…

– Я знаю, Рен.

– С тобой не может такого случиться. Нет. Ты должен измениться.

Тристан не сводит глаз с книги.

– Я не могу, – тихо отвечает он.

– Тогда не говори никому, – требую я. – Никто не должен об этом знать!

– Думаешь, я сам не понимаю? – Он по-прежнему говорит спокойно, но сквозь спокойствие пробивается боль. И ярость.

– Кто-нибудь ещё знает? – растерянно пытаюсь выяснить я.

– Скорее всего, Рейф уже догадался.

– И что он сказал?

Тристан глубоко вздыхает:

– Ты знаешь, какой у нас брат. Он делает то, что считает нужным, и позволяет остальным жить точно так же.

– А дядя Эдвин?

– Не знаю.

– А Гарет?

– Гарет знает, – уверенно отвечает Тристан.

– Ты ему сказал?

Почему он сказал Гарету, а не мне? Где тут справедливость?

– Он сам догадался.

– Как?

Устав притворяться, что читает, Тристан закрывает книгу.

– Потому что я хотел его поцеловать.

Вот это новость!

– Ты… Гарета? И что… что он сделал, когда ты… попытался…

– Его поцеловать? – резко заканчивает за меня брат. – Сказал, что очень сожалеет, но ему нравятся только женщины.

Мы молча смотрим друг на друга, чувствуя, как тяжёлые последствия этого открытия клубятся над нами грозовым облаком.

– Ох, Тристан, – в который раз повторяю я, потирая ноющий лоб. Наша вера только что превратилась в оружие, обращённое против моего брата.